Забудьте смех, забудьте ссоры, забудьте секс, забудьте ревность. Но снимите шляпу и минуту помолчите перед шеренгой безвестных тюбиков с тональным кремом, тушью для ресниц, карандашей для подведения глаз, румян и помады, которые погибли, чтобы все это было возможно. И погибли зря.
Я взглянула на себя в зеркало и решила, что выгляжу неплохо. Высокая, стройная, почти что элегантная. Ничего даже отдаленно напоминающего арбуз.
— Господи, — сказала Хелен, качая головой с неприкрытым восхищением. — Взгляни на себя. Подумать только, совсем недавно ты была толстой старой стервой.
Ничего себе комплимент!
— Забери волосы наверх, — предложила Хелен.
— Не могу, они слишком короткие, — возразила я.
— Ничего подобного, — заявила она, подошла ко мне и собрала волосы на затылке.
Черт возьми, она оказалась права. Видимо, за два месяца, пока я не обращала на них внимания, волосы подросли.
— Надо же! — обрадовалась я. — У меня в последний раз были длинные волосы в шестнадцать лет.
Хелен занялась заколками, пока я, как помешанная, улыбалась своему отражению в зеркале.
— Джеймс расстроится, — сказала я. — Пожалеет, что не может заполучить такую красотку. Как только я появлюсь в дверях, он упадет на колени и будет уговаривать меня вернуться.
Мои прекрасные фантазии насчет пускающего слюни Джеймса прервал резкий голос Хелен:
— Что ты сделала со своими ушами?
— А что такое?
— Они коричневого цвета.
— Ой, это краска. Ее теперь не отмоешь. Наверное, лучше опустить волосы, чтобы не было видно ушей, — с грустью сказала я. Я как-то быстро привыкла к своему изысканному виду.
— Нет, мы что-нибудь придумаем, — сверкнула глазами Хелен. — Сиди смирно!
Она вышла и через минуту вернулась с Анной, которая при виде меня присвистнула, огромным куском ваты и бутылкой скипидара.
— Ты займись тем ухом, — распорядилась Хелен, — а я примусь за это.
Я пошла на свидание с Джеймсом не с каштановыми, а с красными и почти кровоточащими ушами.
Зато волосы были подняты вверх.
28
Должна признаться, что мое появление в дверях ресторана — один из самых приятных моментов в моей жизни. Джеймс поднял голову от бумаг, которые читал, и буквально обалдел.
— Гм, Клэр, — запинаясь, сказал он, — ты выглядишь потрясающе.
Я улыбнулась таинственной и изысканной улыбкой (так мне казалось).
— Спасибо, — промурлыкала я.
«Будешь знать, как меня бросать», — подумала я, усаживаясь на стул и давая ему возможность обозреть мое бедро в тонюсеньких колготках и короткое черное платье в обтяжку.
Он глаз не мог от меня оторвать.
Это было восхитительно!
Пока я шла от машины к ресторану, некоторые мужики странновато на меня поглядывали. Скорее всего для вечера понедельника в апреле я была чересчур элегантно одета. Да плевать на них!
Официант, молодой человек в плохо сидяшем на нем костюме, старающийся казаться итальянцем, но с дублинским акцентом, кинулся к нашему столику и потратил слишком много времени, расправляя салфетку на моих коленях.
— Спасибо, — сказала я, когда мероприятие слишком затянулось.
— Всегда пожалуйста, — протянул этот идиот — такой же итальянец, как бекон с капустой, — и подмигнул мне поверх головы Джеймса.
Честное слово!
Тут я впала в панику.
Не принял ли он меня за проститутку?
Я знала, что платье у меня слишком короткое. Но какого черта?!
Джеймс улыбнулся мне теплой, милой, одобрительной улыбкой. На мгновение я даже узнала в нем мужчину, за которого когда-то выходила замуж. Но тут он заметил, что молодой официант слишком низко наклонился, чтобы получше разглядеть мои ноги, и улыбки как не бывало.
— Клэр! — Он нахмурился, подобно отцу семейства времен королевы Виктории. — Прикройся. Только посмотри, как официант на тебя пялится.
Я покраснела.
Теперь в своем коротком платье я чувствовала себя провинциальной девчонкой, нелепой, а не сексуальной женщиной-вамп.
И все этот клятый Джеймс!
Он не всегда был таким, поверьте мне. Когда-то чем короче было мое платье, тем больше я ему нравилась.
Что ж, верно говорят, времена меняются.
Я наклонила голову и принялась отыскивать в меню самое дорогое блюдо.
— Мне кажется, нам надо обсудить вопрос денег, — сказала я, когда официант ушел.
— Все в порядке, — сказал он. — Я заплачу. Карточкой.
— Да нет, Джеймс! — возразила я, подозревая, что он намеренно строит из себя дурака. — Нам надо поговорить о наших деньгах. Понимаешь, твоих и моих, о нашей финансовой ситуации.
— А, понятно, — кивнул он.
— Так у нас есть деньги? — спросила я с беспокойством.
— Деньги? Разумеется, есть! — раздраженно ответил он. Раздражение его было вполне объяснимо. Еще бы, ведь я посмела усомниться в его способности содержать жену и семью. Или надо было сказать «жен и семьи»?
— С чего это ты решила, что у нас нет денег? — проворчал он.
— Ну, я долгое время не работала, только получала жалкое пособие по беременности, а ты платил по закладной. Кроме того, ты должен был платить за другую квартиру и…
— За какую другую квартиру? — спросил он громко и раздраженно.
— Ну, за ту… где ты жил с этой… Дениз, — промямлила я. Я с трудом выговорила ее имя.
— Но я давно вернулся в нашу квартиру, — с заметным удивлением сказал он. — Разве ты не знала?
В мою голову пришли сразу несколько мыслей.
Можно ли убить человека вилкой? Если судья окажется женщиной, будет ли она ко мне милосердней? Очень ли противная в тюрьме еда? Что станет с Кейт, если ее мать убьет ее отца?
Голос Джеймса пробился ко мне сквозь все застилающий кровавый туман ярости.
— Клэр! — заботливо спрашивал он. — Ты плохо себя чувствуешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119