— Доброе утро, миледи.
Она оставалась в кресле-качалке перед огнем, на руках у нее уютно устроилась Лилит. Малышка только что поела и теперь погружалась в сон.
— Доброе утро, ваше величество, — ответили дамы, потупив глаза.
Впервые Джессмин ощутила, что стесняется убогой меблировки своих покоев. Гобелены выцвели, кисти обтрепались, серые, унылые каменные стены покрылись плесенью. Эти дамы происходили из зажиточных семей. Что они могут подумать?
Королева продолжала мягко покачиваться в кресле из кленового дерева, разглядывая молодых женщин.
— У меня раньше никогда не было фрейлин. — Ее взгляд остановился на утонченном аристократическом лице Розы. — Я не знаю, что я могла бы для вас сделать.
— Позвольте нам сделать кое-что для вас, миледи, — горячо произнесла младшая сестра, поразив королеву странным ксенарским акцентом. — Я привезла томик стихов Нэпьера, чтобы почитать вам вслух, а Катина привезла игры…
— Нэпьер?
— Новый поэт из Беньира — великий воин с чуткой душой сельского жителя.
Он — один из немногих, переживших войну с Виннамиром.
Катина слегка толкнула сестру локтем.
— Он очень популярен на юге. Все его стихи переведены на ксенарский. Мы привезли вам много новых книг, ваше величество. И новую музыку тоже.
Только Сандаал не принимала участия в разговоре. Осторожно поставив мандолину на низкий диванчик, она пошла к очагу, чтобы принести чайник и наполнить чашку королевы.
— И сколько времени вы намерены прислуживать мне? — спросила позабавленная Джессмин.
— Сколько вам будет угодно, миледи, — ответила Катина, выступая вперед.
— Вы позволите? — Она осторожно взяла ребенка из рук королевы, отнесла его в колыбельку и укрыла одеялом. — Что бы вам хотелось сегодня, ваше величество? Может быть, выйдем в сад подышать утренним воздухом? Может быть, вы желаете вязать или вышивать?
Джессмин покачала головой:
— Сперва я хотела бы познакомиться с вами. Сядьте. Расскажите мне о себе и своих семьях, и как вы решились приехать сюда.
— Конечно, ваше величество, — сказала Катина и сделала знак остальным, чтобы те уселись.
Старшая из сестер Д'Ял, казалось, была здесь в милости, и остальные подчинялись ей, хотя для Джессмин было очевидно, что Сандаал делает так только потому, что сама этого хочет. Утро прошло быстро и приятно, пока Роза и Катина говорили на свою любимую тему — о самих себе. Потом служанка принесла чай и сдобу. На подносе лежали крохотные сладкие пирожные, приготовленные личным поваром Великого посланника.
Сандаал Д'Лелан избегала привлекать внимание к себе, поэтому она села на подоконнике, тихонько наигрывая на мандолине чарующе прекрасные мелодии. Джессмин нашла, что каждая дама обворожительна по-своему. Катине было двадцать лет, она была первенец в семье лорда Рема Д'Яла и привыкла все делать по-своему. Царственность Джессмин не пугала ее, и Кэт использовала тончайшие манипуляции, чтобы затмить в ее глазах младшую сестру. Девятнадцатилетняя Роза была болтушка и сплетница, не слишком простодушная — но зато молодая, веселая и неискушенная. Сандаал оставалась загадкой, которую королева могла бы разгадать на досуге, но очарование ее музыки уже раскрывало кое-что из глубины души юной девушки, и в ней были печаль и тьма.
К обеду подошел принц Робин с перепачканными руками и лицом. Он без обычных жалоб позволил Розе вытереть их влажной тканью. В свои четыре года он уже умел быть совершенно очаровательным, даже кокетливым в обществе хорошеньких женщин. Пока они обедали, мальчуган позабавил их болтовней о своих приключениях в дворцовом саду. Проснулась мокрая и голодная Лилит, и Роза по распоряжению Кэт встала, чтобы сменить ей пеленки, прежде чем принести принцессу к маме.
— Хочу еще яблочного сидра, — сказал Робин, слегка завидуя вниманию, которое притягивала малышка. Он поднял свою чашку.
— Пожалуйста, — поучительным тоном добавила Джессмин, пока Роза доливала ему сидр.
— Пы-жалуста, — выговорил мальчик, улыбаясь. Его веснушчатые щеки и нос слегка загорели на весеннем солнце.
Он допил сидр и внезапно забрался Катине на колени.
— Робин!..
— Все в порядке, миледи. Он меня не беспокоит. — Старшая из сестер Д'Ял обвила мальчугана руками и прижала его к себе, тот радостно хихикал.
Подносы были отставлены в сторону, и сестры начали рассказывать о Катае и Внутреннем море. Катина была блестящей рассказчицей, и Джессмин с неожиданной тоской представила людные, пестрые улицы, крики торговцев.
На середине рассказа кто-то заскребся в дверь, нарушив очарование.
Королева сказала:
— Войдите.
С поклоном вошел пожилой согнутый камергер:
— Скоро начнется аудиенция, миледи. Его сиятельство Великий посланник и его величество король ожидают вашего прибытия.
Джессмин неохотно поднялась. Ей гораздо больше нравилось ее теперешнее общество. Ее вовсе не привлекала перспектива скучного вечера. Но у нее были причины присутствовать на этой особенной аудиенции, причины, думать о которых она не хотела. Кэт снова взяла на руки ребенка.
— Я принесу вам ее попозже, когда она опять проголодается, — пообещала старшая сестра. — Не беспокойтесь. Я нянчилась с восемью братишками и сестренками. Мы все о ней позаботимся. Правда, Лилит?
Лилит что-то проворковала в ответ и фыркнула. Джесс не беспокоилась — скоро должна была прийти няня малышки. Вдобавок она уже доверяла этим девушкам, и они ей очень понравились. Сандаал со скромнейшей улыбкой предложила проводить королеву в зал аудиенции, но Джессмин отказалась. Хотя ей нравилось общество этих дам, она не хотела, чтобы они превратились в свиту, следующую за ней по пятам каждую минуту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109