Сандаал обернулась и увидела, что двое солдат, ближайших к карете, крепко держат поводья и внимательно смотрят в толпу. Ей почудилось что-то знакомое в том, как один из них сидит на лошади. В ксенарских шлемах были кожаные клапаны, прикрепленные к кольчужному ободу, прикрывающему шею, но лицо защищало только широкое стальное переносье. Солдат снова посмотрел вверх, и леди Дослан увидела, как сверкают его зеленые глаза. Дэви. Вот дурак!
Рядом с ним ехал высокий король Виннамира, Сандаал узнала его, хотя Гэйлон, настоящий мужчина и преданный муж, сбрил свою великолепную рыжую бороду, чтобы сыграть роль ксенарского солдата. Если их обнаружат, триумфальный въезд королевы в Занкос может обернуться катастрофой. Гэйлон Рейссон может пробудить ярость ксенарцев, от которой он хотел защитить жену. Бесполезная идея, но интересная. Даже колдуну будет нелегко справиться с разъяренной толпой.
Сандаал смотрела по сторонам. Джессмин, скрывая замешательство, отвечала на приветствия. Она родилась здесь, но все же сейчас она ехала по чужим улицам чужого города, чужой страны. Яркие краски и возгласы смутят кого угодно. К медленно двигавшейся карете приближались дети, хотевшие вручить дочери Роффо маленькие подарки, обернутые в ткань. В основном подарки были съедобные — финики, кунжутные пирожки и другие сладости, — но королева не могла попробовать ничего. Позже еду отдали нищим, столпившимся у ворот дворца, — голодные люди, рискуя отравиться, жадно расхватали подаяние.
Подошли еще несколько ребятишек, крутясь под ногами у двух странных солдат, ехавших за каретой. Леди Д'Лелан не обратила на них внимания, ее глаза были прикованы к молодому катайскому дворянину, стоявшему в проходе у фонарного столба, которого она узнала. Раф Д'Гулар оценивающе разглядывал Джессмин, и, несмотря на возгласы людей, окружавших его, он хранил молчание. Он сдвинул брови, и его красивое смуглое лицо слегка омрачилось.
Дом Гуларов имел собственного претендента на трон — старший единокровный брат Рафа Кил, побочный сын короля Роффо, был также единокровным братом Джессмин, старше ее на много лет. Раф заметил леди Д'Лелан, и его тонкие губы изогнулись в роковой усмешке. Почти все ксенарские мужчины были безбородыми, прочие брились, но у Рафа были узкие усики и козлиная бородка. Сандаал всегда считала его очаровательным предателем в семье предателей. Слегка кивнув, юноша повернулся и скрылся в толпе.
Бульвар длинными поворотами протянулся вниз по склонам ко Внутреннему морю и дворцу. На месте разрушенной церкви Мезона была выстроена новая, но Сандаал не имела представления, какому богу она была посвящена. Богу войны, Мезону, больше не служили жрецы, и у него не осталось последователей. Гэйлон Рейссон, чародей, но и человек, властью Кингслэйера уничтожил жестокого бога.
Рядом с церковью, сияющей белым мрамором, возвышался дворец, его с прилегающими садами, палатками и двориками окружала высокая стена. Из всего Занкоса лишь дворец пережил месть виннамирского короля. Сандаал еще помнила его стоящим над водой, залитой золотым солнечным светом. Он куда больше походил на крепость, чем Каслкип, вместо серых камней, кое-как скрепленных известковым раствором, он был сложен из гигантских, плотно пригнанных мраморных и гранитных плит.
За спинами ревущей толпы Джессмин тоже увидела дворец. Ее глаза в изумлении блуждали кругом. «Да… — подумала Сандаал. — Любуйтесь своим новым домом, ваше величество. Принимайте восторги своего народа — он никогда не позволит вам вернуться в Виннамир».
Солдат, одолживший Дэви свою форму, невольно одолжил ему и запах пота, и дурные привычки своей лошади. Эта маленькая бестия предпочитала идти вприпрыжку и пританцовывала, даже стоя на месте. Герцог безнадежно дергал поводья, стараясь проехать между тысячами кричащих людей, стоявших по обеим сторонам дороги.
С балконов продолжали сыпаться цветные ленты, пугая лошадей. Несколько раз Дэви и король сталкивались друг с другом в центре бульвара. Гэйлон только ворчал на него на ксенарском жаргоне, который включал в себя сквернословие столь же цветистое, как сыпавшиеся ленточки. Солнце только ухудшало положение дел. Холодный ветерок освежал лицо Дэви, но железный шлем и кожаная кираса раскалились, и пот, стекая, попадал ему в рот.
Сандаал, сидевшая напротив королевы, привлекала его взгляд гораздо чаще, чем он хотел бы себе позволить. Просто безумие. Все вокруг было безумием — эта толчея, выкрики, огромные дома. Но на лицах людей, толпившихся вокруг него, герцог заметил странную радость. Дом Геррика возвращался в Ксенару, а все остальное не имело значения.
Шествие проделало три длинных витка вниз по склону, ко Внутреннему морю. Дэви недоумевал, как на таком крутом склоне смогли построить дома, но здания стояли длинными неровными рядами, с такими узкими проходами, что балконы почти соприкасались. Верхние этажи некоторых домов были соединены мостиками, и над грязными улицами в каждом окне в ящиках росли цветы. На некоторых плоских крышах были разбиты целые сады.
Какой удивительный город. Сандаал была права — герцог уже окунулся в кипучую жизнь Занкоса.
— Разуй глаза, ради всех богов! — рявкнул король, когда лошадь Дэви дернулась в сторону к сгрудившимся детям.
— Слушаюсь, сир! — покаянным шепотом отозвался Дэви. Он крепко натянул поводья, чтобы вернуть лошадь на дорогу.
Но разутые глаза первым делом отыскали Сандаал и увидели, что она улыбается. Дэви в смущении отвернулся, изучая крыши, но уже чувствуя, что никакого покушения не будет. О да, это место опасно, но не сегодня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109