Тебе и твоей возлюбленной оно тоже выпадет.
Ренару хотелось бы этому верить. Он обернулся к Туссену и пожал старику руку. На этот раз распорядился мягче:
– Возвращайся на остров Фэр. Береги ее ради меня.
Туссен долго испытующе разглядывал его, но, видимо, понял бесполезность дальнейших увещеваний и направился к лестнице, прежде бросив грустный взгляд на урну в стене.
Мгновение Ренар боролся с собой, потом нерешительно сказал:
– Э-э… Туссен, если хочешь… забрать останки Люси и предать их земле, то можешь сделать это.
– Нет, парень, ты единственный, кто может даровать ей покой. Люси за свою жизнь наделала много страшных ошибок, но она любила тебя, парень. Куда больше, чем кого-либо еще.
Ренар ничего не сказал. Он полагал, что старик прав, но это принесло ему мало утешения. Наследие Люси стоило ему Арианн. В то же время как можно ожидать прощения Арианн, если сам он не может простить собственную бабушку?
Ренар еще долго оставался в склепе, после того как ушел Туссен. Его унылые раздумья не оставляли его, пока неожиданно не замерцал и не погас факел. Беззлобно ругаясь, Ренар двигался ощупью в сторону лестницы, когда издалека донесся звавший его голос.
– Ренар…
У Ренара учащенно забилось сердце. Он почувствовал, что на пальце нагрелось кольцо, ощутил знакомое покалывание.
– Арианн?
В неуверенном голосе слышались отчаяние и надежда. Он прижал к сердцу руку с кольцом и сосредоточился, как никогда раньше, посылая в ночь свои мысли и желания. Пока он снова не услышал голос, время, казалось, еле ползло. Голос не такой отчетливый, как прежде, а слабый и далекий.
«Ренар. Прошу, явись… ко мне. В опасности».
От ужаса свело живот. Закрыв глаза, он снова позвал:
– В чем дело, Арианн? Что не так? Ответь.
Словно внутри себя, он услышал собственный голос: «Меня захватил де Виз. Везет меня на суд. Мы уже на пути в Париж. Пожалуйста… помоги».
Ее ужас передался через расстояния ему, пробежал по жилам. Стиснув зубы, он упорно пытался донести до нее свою любовь, всячески ее подбодрить.
– Не бойся, милая. Я лечу.
Кольцо поблескивало на фоне белой кожи руки этой женщины, но было слишком тесным. На минуту Екатерина испугалась, что не сможет его снять. Но с большим трудом металлический кружок удалось стащить с пальца.
Держа кольцо на ладони, с легкой усмешкой перевела надпись.
«Это мое кольцо соединяет вам обоим сердца и мысли».
Екатерина была не уверена, сможет ли овладеть силой кольца, обмануть с его помощью Ренара, но шелест последних слов графа убедил ее в успехе.
«Не бойся, милая. Я лечу».
Екатерина накрыла кольцо ладонью. Это все, что она могла, чтобы не рассмеяться. Мужчинами потрясающе легко манипулировать. Как и тем, который нетерпеливо ждал, стоя позади нее.
Она стояла, отвернувшись к окну, чтобы де Виз не видел, чем она занимается. В данный момент вряд ли нужно, чтобы этот дурак понял, что она не меньше сведуща в магии, чем женщина, которую она посылала его уничтожить.
Успокоившись, королева повернулась к охотнику за ведьмами. Она всегда испытывала отвращение к де Визу, а теперь особенно. Он посмел явиться к ней в грязной после поездки одежде, с запущенной физиономией, дико вращая подбитым глазом, и юлил, как побитый пес.
– Ну, ваше величество? – нагло спросил он. – Годится?
– О, конечно, – промурлыкала она. – Ты не привез мне Реми и его перчатки, но это колечко пригодится не меньше. Оно выманит наших врагов в Париж. Хорошо поработал, сеньор де Виз. И ты тоже, магистр Аристид.
Она кивнула в сторону стоявшего в тени де Виза изможденного парня. Юноша молча поклонился.
А де Виз, безумно сверкая глазами, потирал руки.
– На этот раз они от нас не уйдут. Только заманите этого дьявола и его девку в Париж, а уж здесь до них доберутся ваши солдаты. Да и я разведу костер пожарче адского. Потом вы вспомните все, что мне обещали: назначение Великим инквизитором.
– Разумеется, месье де Виз. Я уж постараюсь, чтобы вы получили все, что вам положено, – пробормотала Екатерина.
Де Виз не уловил в ее обещании ничего дурного, перед глазами маячило видение будущей славы. Однако она заметила, что паренек насторожился, на лице появилось тревожное, полное подозрительности выражение.
Протянув с царственной улыбкой руку для поцелуя, Екатерина отпустила обоих.
На очереди были дела поважнее. Сердце учащенно билось от нечасто охватывавшего ее волнения и предвкушения победы. Все становилось на свои места. Она заполучила в Париж короля Наварры и его сторонников – гугенотов. Изготовленная ею миазма достигла полной зрелости. Она даже определила подходящий момент, когда можно было привести свой план в действие: канун Дня святого Варфоломея.
А теперь у нее было средство избежать опасности разоблачения, исходящей от Арианн Шене.
Вернувшись в свои покои, она отпустила прислугу, затем сдернула покрывало со стоявшей у кровати клетки. Голубь, озадаченно разглядывая королеву, тихо проворковал. Екатерина никогда не приписывала птицам больших умственных способностей, но, возможно, это существо недоумевало, где же хозяйка.
Постучав по клетке, Екатерина произнесла:
– Можешь забыть об Эрмуан. Она тебе теперь без пользы.
Ни мадам Пешар, ни Луиза Лаваль больше не будут слать посланий. Обе помещены в самые глубокие темницы Бастилии, и Екатерина не считала, что они когда-нибудь снова увидят дневной свет.
Королева наклонилась к клетке и тихо промолвила:
– Тебе, дорогой мой, придется доставить еще одно послание.
Ей лишь хотелось видеть лицо Мари Клэр, когда та получит его… и лицо Арианн. Она скривила рот в насмешливой улыбке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149