– Хорошо. Я не хочу, чтобы Арианн вышла замуж за графа, уехала и оставила нас. Пускай даже мы будем ужасно бедные.
– Этого не будет, – пообещала Габриэль, проворно разбирая постель. – Я найду возможность позаботиться обо всех нас.
– Но я не хочу, чтобы и ты уезжала. Хочу, чтобы мы все трое всегда оставались вместе здесь, на острове Фэр, такими, как сейчас, и никогда не менялись.
– Боюсь, что это невозможно, – вздохнула Габриэль.
Хочет она того или нет, перемены приходят к женщине. Важно, чтобы она не была бессильна, когда они приходят.
– По крайней мере ничто не изменится прямо теперь, – успокаивала себя Мири, прижимая котенка. – Месье Ренар снова уедет… Хотя он кажется не таким плохим, как я сначала думала.
Габриэль закатила глаза:
– Не воображай, что мужчина герой уже потому, что дал тебе котенка.
– Он не может дать мне то, что ему не принадлежит. – Мири потерлась носиком о черную шерстку котенка. – Но граф спас меня и Колдуна, за что мы ему благодарны.
– Колдуна? – Габриэль изумленно поглядела на сестренку. – Мири, учитывая, что тебя уже подозревали и колдовстве, неужели ты думаешь, что очень умно называть так котенка?
– Это он сам так хочет, чтобы его называли.
– Прекрасно, – процедила Габриэль. – Где уж мне спорить с котенком. А теперь покажи месье Колдуну на дверь и прикажи убираться на скотный двор.
Мири покрепче прижала котенка к себе:
– Но он хочет остаться со мной.
– Нет. Я не собираюсь терпеть в нашей спальне всяких твоих тварей. Всегда давала это ясно понять.
Мири молчала, только продолжала умоляюще смотреть на Габриэль широко открытыми глазами. Босая, и ночной рубашке, она вдруг показалась очень маленькой и хрупкой. При мысли, как близка она была сегодня к тому, чтобы потерять сестренку, у Габриэль сжалось сердце, затуманились глаза. Глотая слезы, она, к удивлению Мири и собственному, обняла и Мири и котенка, да так крепко, что Колдун протестующе замяукал.
– Хорошо. Пускай остается, – согласилась она. – Но спать будет не в постели.
– Нет, конечно. Колдун хочет караулить нас на подоконнике, на случай если попытаются вернуться охотники на ведьм.
– А-а, хорошо, – протянула Габриэль. – Так мне надежнее.
– И мне тоже, – серьезно ответила Мири.
Она усадила котенка на подоконник, долго с ним там возилась, пока Габриэль не приказала ложиться в постель.
Клевавшая носом за ужином, теперь она крутилась по комнате, собирая разбросанную одежду, поправляя незаконченный рисунок единорога.
– Дурацкая штука, – проворчала Габриэль. – Надо сжечь.
– Нет! – крикнула Мири. – Ты отдала картину мне, и я ее очень люблю.
– Этого безногого единорога?
– А ты не думаешь когда-нибудь его закончить?
Габриэль остановила взгляд на полотне. Представила мечтательную девочку, способную уйти в мир красок, холста и живых образов. Ее уже нет.
– Больше я этой магией не занимаюсь, – заявила она, резко отворачиваясь от картины.
Мири повертелась вокруг, потом, встав на цыпочки, робко поцеловала Габриэль в щеку.
– Ладно. Он мне и так нравится.
– А я бы хотела, чтобы ты перестала тянуть время и мы легли спать. У меня уже нет сил.
Но Габриэль все же умерила свое раздражение и шутливо подергала сестру за косичку.
Мири нехотя легла в постель. Габриэль погасила свечу и устроилась рядом в темноте. Повернулась, подмяв подушку.
– Габриэль, – прошептала Мири.
– М-м-м… – подавляя зевок, промычала Габриэль.
– Как по-твоему, сможешь ли ты когда-нибудь увидеть настоящего единорога?
– Нет, потому что…
Потому что согласно преданию, чтобы поймать единорога девственнице, полагается быть невинной, непорочной, нетронутой. Габриэль подавила эту мрачную мысль.
– Потому что я в них не верю.
– А я верю, – сказала Мири. – И еще верю, что папа когда-нибудь вернется. Это помогало мне, когда я оказалась перед лицом охотников на ведьм. Старалась вспомнить, каким храбрым всегда был папа.
У Габриэль были другие взгляды относительно мужества человека, оставившего умиравшую жену и трех дочерей, но она промолчала. Мири, видимо, правильно приняла это молчание за осуждение, потому что спросила:
– Габби, ты не веришь, что все мужчины хорошие? Даже папа?
Габриэль слишком устала, чтобы вступать в спор со своей наивной сестренкой об их отбившемся от семьи отце.
– Разумеется, я еще верю, что некоторые мужчины хорошие.
По непонятной причине в памяти возник образ капитана Реми. Она добавила:
– Правда, хорошие обычно невыносимо благородны и серьезны.
– А как насчет охотников на ведьм?
– Что?
Габриэль почувствовала, что Мири облокотилась на руку и смотрит на нее.
– А как, по-твоему, может быть хорошим какой-нибудь охотник на ведьм?
– Как ты можешь задавать такие вопросы? У всех охотников на ведьм испорченные черные души. А теперь хватит говорить мне глупости, давай спать.
Мири, вздохнув, опустилась на подушку. Минуту спустя снова зазвенел ее тихий голосок.
– Я… я не могу спать, Габби. У меня снова бывают кошмары, и… и они становятся все хуже.
Габриэль повернулась. Даже в темноте были видны широко раскрытые испуганные глаза Мири.
– Иди сюда. Рядом со мной кошмаров не будет.
Мири благодарно притиснулась к сестре, положив голову ей на плечо. Удивленно спросила:
– Тогда ты стала как мама? Можешь прогонять дурные сны?
– Нет, она была знахарка. – Габриэль прижала к себе сестру и притворно зарычала. – А я… Я буду самой злой ведьмой на свете. Даже кошмары будут меня бояться.
Мири хихикнула:
– Моя храбрая, смелая сестра. Никогда не забуду, как ты бросилась со шпагой на этих охотников на ведьм.
Зевая, она забралась поглубже под одеяло и закрыла глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149