Арианн легонько потрогала щеку. Ренар поморщился, и ее глаза наполнились слезами.
– Не плачь, дорогая, – утешал ее Ренар. – Моя физиономия никогда не отличалась красотой, ты же знаешь.
– Мне… мне думалось иначе, – всхлипнула она.
– Боже мой, – рассмеялся Ренар, потом резко оборвал смех. – Проклятье, Темная Королева, должно быть, тебя околдовала.
– Нет, это ты меня околдовал.
Несмотря на сквозившую во взгляде адскую боль, что-то в нем потеплело. Ренар попытался обнять ее за талию, но лишь тихо простонал.
– Проклятье, тебе не следовало приезжать сюда, Арианн. Как ты вообще дала этой страшной женщине заманить себя в Париж?
– А ты? – в тон ему ответила она.
– Потому что я великий болван, который отправится куда угодно, пойдет на любой риск, если сочтет, что тебе грозит опасность.
– В таком случае такой же ответ должен быть достаточным и для тебя. – Она, волнуясь, сглотнула и, запинаясь, продолжила: – Ох, Жюстис… насчет того последнего вечера на острове Фэр, когда мы расстались. Я тебе наговорила ужасных вещей. Я так сожалею…
– Тихо, милая. – Он коснулся пальцами ее губ, чтобы она замолчала. – Я тоже наговорил много такого, о чем жалею. Но сейчас ничто из этого не имеет значения.
Арианн осушила слезы:
– Ты прав. Главное – вызволить тебя отсюда.
– Боюсь, это дело трудное, если только ты под своим прекрасным золотистым платьем украдкой не пронесла веревочную лестницу и пистолет.
Арианн удалось улыбнуться.
– Я сделала еще лучше. Передала начальнику тюрьмы ордер о твоем освобождении. Думаю, что как раз теперь он дает указания надзирателям вернуть твою шпагу и другие конфискованные у тебя вещи.
До Ренара дошло, что дверь камеры открыта. Он в смущении поглядел на Арианн.
– Как… как это, милая?
– Мы с Екатериной договорились. Она согласилась тебя отпустить.
– Что? – Ренар нахмурился, потом тяжело вздохнул, поняв смысл сказанного. – Ты ей отдала перчатки, да? Тебе ни за что не следовало этого делать, Арианн, для спасения моей толстой шкуры. Эти перчатки были твоим единственным свидетельством, единственной возможностью свалить Темную Королеву, отомстить за зло, которое она причинила множеству невинных людей, в том числе твоей бедной матери.
– Ты всегда очень хорошо читал мои глаза, Ренар, – с сожалением заметила Арианн. – Но, очевидно, недостаточно хорошо. Иначе бы ты знал, что мое желание разделаться с Екатериной никогда не значило для меня больше, чем твоя жизнь.
Она откинула с его лба волосы и стала разглядывать кровоточащую рваную рану, тут же наперед обдумывая, какую приложить мазь, чтобы рана как можно быстрее затянулась.
Ренар взял ее руку. Держа против света, стал разглядывать кольцо на ее пальце.
– Она вернула тебе кольцо, – заметил он, страшно удивившись. – И ты его носишь.
– Да, – подтвердила Арианн. – И обещаю, что больше никогда не буду такой беззаботной.
Он ловил взглядом ее глаза.
– Арианн… – начал, было, он.
– Знаю, – прошептала она, награждая самым нежным поцелуем. – Уверена, что нам обоим есть что сказать друг другу. Но надо возвращаться в постоялый двор, где нас ждет Туссен.
– И Туссен здесь? – Ренар поморщился, вставая на непослушные ноги. – Верно, где же еще ему быть. Вся королевская рать не удержала бы этого старого глупого упрямца, коль он примется гнаться за мной.
– Мои сестры тоже здесь, и боюсь, что даже твоему грозному Туссену приходится тяжело, удерживая Габриэль. Она твердо решила искать Реми.
По лицу Ренара пробежала тень.
– Моя милая… – начал он.
И был не в состоянии продолжить, да в этом и не было нужды. Арианн заплакала, когда прочла в глазах Ренара ужасную правду.
Номер в постоялом дворе «Полумесяц» послужил желанным пристанищем, где Арианн могла, наконец, дать выход своему горю. Устроившись на деревянной скамье перед очагом, качая на руках Мири, она вместе с ней оплакивала скромного, молчаливого капитана из Наварры, ненадолго вошедшего в их жизнь.
Арианн полагала, что Габриэль испытывала к Реми более глубокие чувства, чем была готова признать, и теперь начинала это понимать. Теперь, когда было слишком поздно.
Но она не плакала. Прислонившись к стене, Габриэль сохраняла гробовое молчание, слушая негромкий голос Ренара, заканчивавшего повествование о последних минутах Реми.
– Он умер так же мужественно и благородно, как жил. И он хотел, чтобы это было у тебя.
Ренар подошел к Габриэль, держа на ладонях шпагу. Девушка пристально смотрела на оружие, но не пыталась взять его.
– Хотел, чтобы я сказал тебе что-то еще, но скончался, не успев, – продолжил Ренар. – Пожалуй, можешь догадаться, что он хотел сказать.
– Да, – осипшим голосом произнесла Габриэль. Наконец с горящим взглядом от невыплаканных слез приняла от Ренара шпагу. – Надо… надо его найти.
Ренар, похоже, несколько растерялся.
– Габриэль, – мягко сказал он. – Может быть, ты не совсем меня поняла. Реми…
– Знаю, что его нет в живых, – оборвала она. – Но мы не можем просто оставить его гнить на берегах Сены. Нужно его найти и похоронить, как подобает.
Ренар бросил на нее сочувственный взгляд:
– Я сожалею, Габриэль, но это невозможно. Там слишком много покойников. Мы, скорее всего, его не найдем. На улицах по-прежнему очень тревожно и неспокойно, сильны настроения против гугенотов. Идти искать Реми было бы слишком опасно.
Габриэль стиснула зубы.
– Мне наплевать. Я не допущу, чтобы его похоронили неубранным в безымянной могиле. Он достоин покоиться с почестями… как полагается рыцарю.
Она направилась к двери. Ренар преградил ей путь. Габриэль свирепо глянула на него, из глаз уже катились злые слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149