сушила волосы и одежду, наслаждаясь теплом, пока снова не начинался прилив.Найти воду оказалось труднее. С началом прилива она собирала немного пресной воды, скопившейся на потолке, но, чтобы утолить жажду, этого не хватало. И потому ей приходилось удовлетворяться кровью угрей, наводнявших пещеру после прилива. Она ела их сырыми, чтобы сохранить как можно больше жидкости. Время от времени ей удавалось поймать пару устриц, мелких рыбешек или морских ежей, которых течением заносило внутрь. После первых страшных дней ее уже не волновало, что она ест.«Мы с тобой справимся», — обещала она своему нерожденному ребенку.Она знала, что сделает все от себя зависящее, чтобы сдержать это обещание.«Я Певица и Дающая Имя, — думала она, сидя на своем каменном уступе и глядя на медленно розовевшее серое небо. — А еще я твоя мать и потому должна говорить тебе правду».Она закрыла глаза, вспомнив слова, которые произнес Эши в день, когда был зачат их ребенок.«И что ты планируешь мне подарить?»«Того, кто сможет составить тебе хорошую компанию во время утренних и вечерних молитв».Сквозь сумрак, еще окутывавший горизонт, прорвался первый луч солнца. Рапсодия откашлялась, чувствуя, как першит в горле от соленой воды, и тихонько запела одну из древнейших молитв, песнь любви, обращенную к небу, которой лирингласы с незапамятных времен приветствуют начало нового дня.
Разрушив все ночные сны,Благословляя горы робким светом,Собрав все золото Земли,Ты награждаешь нас рассветом.
С небес прольется гомон птичьих стай,Священные включая фонари,И мир волшебных звуков полон тайн,Благословляешь ты приход зари.
Мы бесконечности твоей не знаем края,Спешим встречать ее гонца приход,И, пламя солнца разжигая,Благословляешь ты восход!
— Не самая любимая моя молитва, — призналась она своему малышу, — но первая, которую пропела мне твоя бабушка. Мы будем учить их по порядку, и ты увидишь, как они связаны между собой.Она все больше и больше разговаривала вслух со своим ребенком, единственным, кто вместе с ней был заключен в эту полную воды тюрьму. Малыш стал для нее той спасительной надеждой, что помогала выносить бесконечные приливы, голод и жажду.Теперь, когда наступал прилив, Рапсодия больше не сражалась с ним, рассматривая эти часы как уроки, позволяющие ей услышать музыку моря. Плавая на спине, она различала пение волн: сначала оно было лишено слов, просто мелодия ревущего течения, врывающегося в ее темную пещеру. Она пыталась сосредоточиться на том, чтобы держаться на поверхности, зная, что ее дитя тоже плавает внутри нее.«Если ты ничего не боишься в твоей маленькой, темной пещере, полной воды, я тоже должна быть храброй».Как только ей удавалось прогнать страх, она начинала слышать музыку моря: песни, летящие в океан со всех берегов, которых он касался, маленькие фрагменты или длинные баллады. Большую часть этого времени Рапсодия проводила, прислушиваясь к песням матросов, голосам морских обитателей, поминальным молитвам тех, чьи родные стали добычей волн. Грустные, героические, славные и мистические, они представлялись ей прекрасной симфонией жизни и истории.Они звучали для нее и ее ребенка.«Как же тебе повезло, мой малыш, — подумала она однажды ночью, глядя на лунный свет, отражающийся от воды и переливающийся яркими серебристыми сполохами. — Ты уже познакомился с магией стихий: тебя освятило само море; огонь согревает нас, когда отступает вода; ветер поет свою бесконечную песнь, а укрывающая нас пещера — дитя Земли, она рождена огнем и остужена водой. Наступит день, и из тебя получится сильный Дающий Имя — если ты захочешь им стать».Эти мысли помогали ей справляться с отчаянием.По большей части. * * * Как-то днем она вдруг почувствовала, что слабеет, а горькие мысли затопили все ее существо, подобно тому как вода во время прилива заполняла собой ее пещеру. Рапсодия подняла голову и внезапно увидела, что на нее смотрят два ярких глаза, горящих на маленькой пушистой мордочке.Она вздрогнула и прижалась к стене.Животное тоже испугалось и тут же исчезло под водой.Рапсодия поспешно вернулась к краю своего уступа, и из-под ног посыпался дождь мелких камней, которые тут же поглотил сердитый водоворот.Рапсодия, словно завороженная, смотрела на темное тело, кружившееся на поверхности, сражаясь с водой. Потом выдра всплыла, она подталкивала носом кусок вулканической лавы, направляя его прочь из пещеры.Прилив наступил ночью, и Рапсодия, как всегда, плавала, стараясь удержаться на поверхности, но в этот раз она не стала слушать песни моря, а принялась раздумывать над тем, как использовать то, что недавно увидела.К тому моменту когда вода начала отступать, у нее появилась идея.В течение нескольких часов Рапсодия занималась тем, что при помощи стрелы, вытащенной из пояса, отбивала от задней стены пещеры куски камня и складывала их в свою рубашку.«Если мне удастся связать камни при помощи водорослей или своих волос, получится нечто вроде плота, — рассуждала она, стараясь не слишком обдирать пальцы об острые осколки. — Возможно, во время прилива я смогу ухватиться за него и выплыть из пещеры, а потом отлив вынесет меня вслед за собой. — Она погладила себя по животу и поправилась: — Он вынесет нас вслед за собой».
Каждый вечер во время отлива, если стояла ясная погода, Рапсодия ждала мгновения, когда пещеру зальет розовый свет, означающий, что скоро сядет солнце.Даже больше, чем молитвы, посвященные рождению дня, Рапсодия любила вечернюю песнь, в которой она прощалась с солнцем и обещала, что будет ждать его восхода утром. В этой песни соединились два гимна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168