Он отнес Рапсодию к краю скалы и остановился.— Ариа, посмотри, если сможешь.Сначала Рапсодия никак не отреагировала на его слова, но после очередного порыва ветра, освежившего ее лицо, открыла сначала один глаз, а потом второй и наконец посмотрела на Ярим-Паар, распростершийся под ними в красно-кирпичной долине.В центре далекого города, над крошечным обелиском, еще вчера мертвым, искрился голубовато-белый туман. В ярком свете летнего солнца переливались капельки воды, многоцветное чудо — радуга — поднималась к золотой туче.Вода Энтаденина, выплеснувшаяся через бортики бассейна, текла по улицам города, превращая сухую красную глину в коричневую слякоть. Радостный смех, праздничная музыка и веселые крики доносились даже сюда, эхом отскакивая от скалистых гор и тревожа обычно молчаливую равнину.Рапсодия приподняла голову и, опершись на сильную руку мужа, соскользнула на землю. Она глубоко вдохнула жаркий воздух, улыбнулась, но так ничего и не сказала, продолжая смотреть на радугу, сияющую над пустыней.Место, где небесные цвета касаются земли.Эши обнял ее за плечи.— Видишь, Ариа? Видишь, что подарила Яриму твоя вера?Рапсодия прижалась к нему и, продолжая улыбаться, наблюдала за счастливыми людьми, которые собрались вокруг дарующего жизнь Фонтана в Скалах.— Наша вера и знания фирболгов. И то, что Акмед не обращал внимания на дурное воспитание жителей Ярима.— Быть может, таковы составные части чуда — вера и знания, а также умение идти к цели, не обращая внимания на легкие трудности.Его рука осторожно коснулась ее живота. Через мгновение Рапсодия накрыла его руку ладонью.— Уверена, что ты прав.Эши отвел ее обратно к карете. Рапсодия опиралась на его руку, но шла сама. Когда они устроились внутри, он бросил прощальный взгляд на древнее чудо, оставшееся в долине, и крикнул вознице:— А теперь в Наварн, и не слишком торопись.
Кузница, Илорк — ОСТОРОЖНО, ШЕЙН, стекло разобьется до отжига, оно недостаточно охладилось.— Будь ты проклят, Песочник, — прорычал Шейн, сжимая огромные клещи дрожащими от напряжения руками.Он переместил цилиндр только что расплавившейся фритты, первичной фазы при изготовлении стекла, к краю горна, а потом положил на наковальню, где его предстояло расплющить и превратить в лист.Акмед постарался сдержать нетерпение.— Цвет неправильный, — произнес он сквозь стиснутые зубы. — Красный получился слишком бледным, ближе к розовому.— Нужно прогреть его в течение нескольких часов, — высказал предположение Омет, встав между королем и мастером, замершим возле печи для отжига, которая находилась рядом с горном. Люди и болги тяжело дышали от усталости, пот заливал им глаза. — Цвет меняется в процессе отвердения. Потом стекло потемнеет.Акмед отвернулся и лягнул почти пустой горшок с порошком кобальта, стоявший возле горна. Последовала вспышка голубого цвета, минерал загорелся, но тут же погас.Щейн повернулся на звук и уронил клещи на стеклянный цилиндр. Раздался громкий треск и дружный вздох.— Хватит! — заорал Шейн и швырнул тяжелые клещи в каменную стену, от которой они отскочили и упали на деревянный помост, разметав в разные стороны сосуды, инструменты и кусочки смальты. Его поведение менялось на глазах у всех, точно стекло в печи для отжига. — Я больше этого не вынесу, даже за все золото из сокровищницы Гвиллиама! Проект проклят, проклят!— Успокойтесь, мастер Шейн, — вмешался Омет, с тревогой переводя взгляд с мастера на короля фирболгов, в чьих глазах загорелся нехороший огонек.Послышалось негромкое покашливание. Акмед обернулся и увидел, что ему подает знаки стоявший возле горна стражник-фирболг.— Возвращайся к работе, Шейн, иначе я передам твоей матери, что ты опять устроил скандал, — угрюмо бросил Акмед и подошел к солдату. — Что случилось?— Посланец из Сорболда.— Посланец из Сорболда? Он прибыл с почтовым караваном?Солдат покачал головой, и Акмед отер пот со лба.— Ладно, сейчас я подойду.В Большом зале Акмеда поджидал мужчина, одетый в цвета императрицы и доспехи горцев. Его взгляд был устремлен на куполообразный потолок. Как только появился король, посланец небрежно поклонился:— Ваше величество.— Что тебе нужно?Мужчина смотрел на него со смесью страха и презрения. Жители Сорболда никогда не славились учтивостью, грубость являлась отличительной чертой национального характера, однако солдаты полка, к которому принадлежал гонец, специально обучались этикету, чтобы их поведение не провоцировало скандалов во время выполнения дипломатических миссий. Он вытянулся в струнку и откашлялся.— Благословенный Сорболда, Найлэш Моуса, приветствует короля Акмеда из Илорка и передает…— Чего ты хочешь? — нетерпеливо перебил его Ак-мед. — Я занят.Посланец, которому пришлось проглотить заранее приготовленную речь, замолчал и посмотрел королю в глаза.— Ее величество, вдовствующая императрица, покинула наш мир во время сна, — коротко ответил он.— Сожалею, — кивнул Акмед. — Ее сын, вероятно, полон нетерпения.— Сомневаюсь, — буркнул сорболдец, отбросив в сторону правила этикета, чтобы побыстрее сообщить то, ради чего он прибыл в Илорк. — Он тоже мертв.— Что произошло? У вас наняли нового повара? Посланец некоторое время молчал, стараясь прийти в себя и не вспылить на такое немыслимое оскорбление.— Ее величеству было девяносто четыре года, наследному принцу — шестьдесят два. Исполнилась воля Единого Бога, и ничего больше.Некоторое время король фирболгов молча смотрел на посланца, потом протянул руку:— У тебя есть официальное письмо?— Да, ваше величество, и просьба Благословенного принять участие в похоронах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168