Воздушные, легкие - и в то же время такие земные, ладные,
удивительно чувственные. Можно себе представить, какое дикое напряжение
испытывает живущий под одной с ними крышей Золт - человек, у которого мужского
естества хватит на двоих, а дать ему выход нет никакой возможности.
Сестры подошли к столу. Та, что побойчее, уставилась на Джулию, а вторая
обвила руками сестру и потупилась.
- Ты подружка Золта? - поинтересовалась первая. Своим вопросом она явно
хотела задеть брата за живое.
- Закрой рот, - скомандовал Золт.
- Если нет, поднимайся к нам, - предложила девица мягким, словно шорох шелка,
голосом. - У нас там кровать. Кошки не обидятся. Ты мне понравилась.
- Чтобы я в доме матери таких разговорчиков не слышал! - вскинулся Золт.
Несмотря на его грозный тон. Джулии показалось, что на самом деле Золт
сердится на сестру разве что чуть-чуть сильнее обычного.
От обеих Сестер - даже от молчаливой смиренницы - веяло поистине животной
непосредственностью. Таким любое бесчинство нипочем - ни стыда, ни угрызений
совести они не почувствуют.
Джулия боялась близнецов не меньше, чем Золта.
Ливень яростно грохотал по крыше. Среди этого грохота вдруг послышался
доносившийся из прихожей стук в дверь.
Кошки бросились из кухни. Мгновение спустя они вернулись. За ними следовали
Бобби и Фрэнк.
x x x
Джулия жива! Слава Богу! И не только Богу - Бобби был готов благодарить даже
Золта. Джулия осунулась, лицо исказилось от страха и боли, но никогда еще она не
казалась Бобби такой прекрасной.
Правда, такой растерянной, сломленной он жену тоже никогда прежде не видел. В
дикую разноголосицу чувств, которые бушевали в этот миг в его душе, влились
горечь и гнев.
Бобби не терял надежды, что Фрэнк выполнит все, что от него требуется, однако
не забыл он и про свой револьвер: вдруг запахнет жареным или противник потеряет
бдительность. Но едва они вошли в кухню, как Золт потребовал:
- Достань оружие из кобуры и вынь патроны.
При виде Бобби Золт шмыгнул за стул, на котором сидела Джулия, и схватил ее
за горло. Бобби с опаской покосился на его крючковатые, как у зверя, когти. Что
когти - такой детина и без когтей запросто глотку выдерет.
Бобби вытащил из-за пазухи "смит-вессон". Всем видом показывая, что стрелять
не собирается, он вытряхнул патроны на пол и положил револьвер на стойку.
С каждой секундой возбуждение Золта заметно росло. Он отпустил Джулию, отошел
от стула и окинул Фрэнка торжествующим взглядом.
Но Фрэнк словно не замечал его торжества. Казалось, мысли его блуждают
далеко-далеко отсюда. Если он и следил за происходящим в кухне, то, надо отдать
ему должное, скрывал он это мастерски.
Золт указал на пол перед собой:
- На колени, матереубийца.
Кошки расступились, очистив место на потрескавшемся линолеуме, на которое
указывал маньяк.
Близнецы стояли поодаль, приняв нарочито скучающие позы, но Бобби видел, как
бьются жилки у них на висках, как непристойно выпятились соски под легкой
тканью. Совершенно кошачьи повадки; кошки тоже иной раз изображают равнодушие, а
ушами поводят; только по ушам и догадаешься, что они слушают.
- Я сказал - на колени, - повторил Золт. - Пожалей хоть своих благодетелей.
За целых семь лет лишь эти двое отважились прийти к тебе на помощь, неужели ты
отплатишь им черной неблагодарностью? На колени, или я уничтожу их. И его и ее.
Уничтожу немедленно.
Нет, это не маньяк. Это скорее злой дух, имя которому - легион, и движут им
силы выше человеческого разумения.
Фрэнк, стоявший рядом с Бобби, шагнул вперед.
Еще шаг.
Фрэнк замер и в изумлении уставился на кошек.
По прошествии времени, вспоминая слова Фрэнка, произнесенные в эту минуту,
Бобби никак не мог понять, был ли у Фрэнка тайный умысел или же он действовал в
помрачении и дальнейшие события стали для него такой же неожиданностью, как и
для других. А случилось вот что. Оглядев кошек, Фрэнк нахмурился, перевел взгляд
на ту из сестер, что держалась побойчее, и протянул:
- Стало быть, мать здесь? Здесь, с нами, в этом доме?
Смиренница затаилась. Зато ее разбитная сестренка вздохнула с облегчением,
как будто вопрос Фрэнка дал ей повод выложить все начистоту, не дожидаясь
удобного случая. Она одарила Золта многозначительнейшей улыбкой, в которой
смешались тончайшие оттенки чувств: злая насмешка и страстный призыв, скрытый
страх и дерзкий вызов, жаркая чувственность: сколько зверей ни рыскает по полям
и лесам, ни в одном облике не увидишь столько первобытной дикости, сколько
выражала эта улыбка.
Золт переменился в лице. Он с ужасом глядел на сестру, словно не верил
поразившей его догадке. На мгновение в его глазах впервые промелькнуло что-то
человеческое.
- Не может быть, - выдохнул он. - И вы посмели? Бойкая сестренка улыбнулась
еще шире.
- Ты ее похоронил, а мы выкопали. Она вошла в наших кошечек и теперь
останется с нами навсегда.
Кошки, помахивая хвостами, таращились на Золта.
Издав нечеловеческий вопль, он с дьявольским проворством бросился на сестру,
с налета прижал ее к холодильнику, впился пальцами ей в лицо и ударил головой о
пожелтевшую эмалированную дверцу. Потом еще. Затем ухватил за талию и поднял в
воздух - видно, собирался швырнуть на пол, как ребенок в ярости отшвыривает
куклу. Однако сестра, ловкая, точно кошка, мигом обхватила его стройными ногами
и повисла на нем, так что лицо брата уткнулось ей в грудь. Золт дубасил ее что
было сил, но Лилли не отпускала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136