Тем не менее…
– Ты уверена, что тебе это нужно? Вставать каждые два часа и все такое?
– Занятия в школе уже закончились. Так что вставать спозаранку мне больше не надо.
– Мэгги будет гостить у тебя и утром.
– Ну и что? Она составит мне компанию, чтобы не было скучно.
Оказывается, Калеб до этого момента просто не понимал, какое это счастье – иметь возможность в трудную минуту опереться на члена своей семьи.
– Отлично! Большое спасибо. Ну, ладно… – Он встал. – Мне пора.
– Тебе тоже не мешало бы поспать, – заметила Люси.
– Я должен вернуться обратно. Я не могу полагаться на то, что кучка добровольцев будет до бесконечности охранять место преступления. Как только рассветет, я намерен произвести самый тщательный осмотр пляжа.
Люси отнесла их кружки в раковину.
– Ты имеешь в виду, что будешь искать ее одежду?
Калеб пожал плечами.
– Одежду, сумочку, ключи. Тело…
Никто не может прыгнуть в костер и – исчезнуть просто так. Должны остаться какие-нибудь следы – или трупа, или того, кто сумел выжить после этого.
И он их обязательно найдет.
– Ты ничего не найдешь, – заявила Мэгги, презрительно скривив губы. – Но мне нужно то, что он отнял у меня.
– И что же это такое?
– Оно там, в костре.
– Что он отнял у тебя, Мэгги?
Тогда она не ответила. Отчаяние или недоверие помешали ей рассказать о том, что случилось. И это молчание ранило его больнее самого острого ножа.
– Я собираюсь подняться наверх, – сообщил Калеб. – Пожелать ей спокойной ночи.
Сестра неуверенно взглянула на него, но сочла за лучшее не высказывать свои сомнения вслух. Что было очень кстати, поскольку даже себе он не мог объяснить жгучее и неотвязное желание вновь увидеть Мэгги и уладить возникшее между ними разногласие, добиться того, чтобы они, наконец, поняли друг друга. В общем, поговорить по душам, если только она захочет с ним разговаривать.
Или прибегнуть к другим средствам.
Он медленно поднимался по лестнице, машинально потирая место укуса на руке. Что же на самом деле известно Мэгги? Что она помнит? И как он сможет защитить ее, если не будет знать всего?
Калеб остановился на верхней площадке лестницы, погруженной в темноту. Откуда-то из закоулков памяти вновь возникла высокая, худощавая, колеблющаяся на фоне языков пламени фигура, которая мгновением позже шагнула в огонь.
И исчезла.
По спине у него пробежала струйка холодного пота. Подобных коллизий с его памятью не случалось уже много недель. Кошмары почти перестали преследовать его. Но ему следовало принять во внимание возможность того, что опасность, грозившая Мэгги, каким-то образом запустила в его голове нечто вроде цепной стрессовой реакции, что-то вроде галлюцинаций или чего-нибудь подобного.
Неудивительно, что она ему не доверяет.
Ведь и сам он тоже перестал доверять себе.
* * *
«Братья…» – отстраненно подумала Маргред.
И если бы удар по голове еще раньше не заставил ее виски раскалываться от боли, это непременно случилось бы сейчас, после столь ошеломляющего открытия.
Калеб был братом Дилана, сыном отца-человека и матери-селки. И что же, он стал от этого наполовину селки?
В памяти ее эхом прозвучали слова Дилана: «Невозможно быть наполовину кем-то. Ты или селки, или нет. Ты или живешь в море, или умираешь на суше».
Умираешь…
И сейчас она умирала. Медленно и неотвратимо.
Маргред скорчилась в ванне, ей было неуютно и зябко от одного вида сверкающих труб и холодных, скользких поверхностей. Вдали от Убежища, от магии Кэйр Субай, селки, попавшие в человеческое тело, старели почти так же быстро, как и смертные, – и это было одной из причин, почему самые старшие представители их расы, подобно королю, предпочитали жить под волнами, очень редко надевая на себя человеческую личину.
Маргред сочла, что именно угроза надвигающейся старости, а не просто страх смерти, вынудила мать Калеба бросить мужа и двоих детей.
Провести тринадцать лет на суше?
От подобной перспективы она содрогнулась.
Вероятно, после того как Дилана коснулось Превращение, его мать отчаянно ухватилась за последний шанс вернуться со своим первенцем в море. Должно быть, в то время Калеб был еще совсем маленьким. А Люси наверняка не вылезала из пеленок.
Но… Маргред озабоченно нахмурилась. В голову ей пришла неожиданная мысль. В таком случае, откуда же их мать могла знать, что Превращение не коснется и остальных детей?
Как же она могла оставить их, не будучи уверена в этом?
Разве что… Маргред принялась лениво шевелить пальцами ног, гоняя волны по ванне. Разве что она собиралась вернуться. Дилан говорил, что его мать погибла, попав в рыбацкие сети. Получается, женщина-селки так и не увидела, как повзрослели и выросли ее младшие дети.
Маргред напомнила себе, что в подавляющем большинстве дети, рожденные от союза смертных и селки, оставались людьми. И хотя в жилах Калеба могла течь кровь моря, он обеими ногами твердо стоял на суше, подобно вековому дубу-великану.
А вот с его сестрой Люси все обстояло отнюдь не так просто… Маргред поудобнее устроилась в ванне. Она не забыла всплеск силы, который приветствовал ее прибытие, как не могла отмахнуться и от подозрения, что сестра Калеба не так проста, как свидетельствовали ее застенчивое приветствие и тревога в глазах.
Итак, что же в ней скрыто еще?
Ты или селки, или нет…
Если бы Калеб или Люси были селки, если бы кто-нибудь испытал Превращение, Маргред узнала бы об этом. Не требовалось особых магических усилий, чтобы почувствовать ауру другого элементаля. Она бы просто ощутила ее. Но, похоже, ни Калеб, ни Люси не отдавали себе отчета в том, кем были на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96