И не распознали в Маргред родственную душу.
Она вдруг почувствовала, как сбилось с ритма и замерло ее сердце. А кто она такая? Теперь, когда лишилась своей шкуры?
Девушка попыталась подавить приступ внезапной паники. Дети моря жили только сегодняшним днем, что называется – одним мгновением. Она не привыкла задумываться о будущем, взвешивать все «за» и «против» своих поступков.
Но и лежать, подобно детенышу котика, на плавучей льдине и ждать удара охотничьей дубинки, она не могла. Она должна составить план. И действовать.
Можно ли каким-то образом вернуть то, что у нее отняли?
«Конн бы знал, что делать», – подумала она. Сын короля долго и успешно изучал магические науки, или, во всяком случае, изучал их несколько больше, чем рядовые представители морского народа. Даже Маргред научилась читать, хотя книг у них было очень и очень мало. Морская вода безжалостна к бумаге и печатному слову. Конн собрал нечто вроде библиотеки на Кэйр Субай, но в основном знания среди обитателей морских глубин передавались от родителей к детям и из уст в уста.
Если вообще было что передавать. Потому как вместе с сокращением рождаемости уменьшалась и способность селки воспринимать магию. Уменьшалась вот уже много столетий.
Сын короля предостерегал своих подданных об опасном уменьшении силы и возможностей селки, но не всем нравилась его озабоченность судьбой своего народа. Дети моря считали себя Перворожденными, элементалями, бессмертными, и были убеждены в том, что их превосходство и первенство никто не может оспаривать. И для чего, скажите на милость, им, рожденным магией, могли понадобиться заклинания и колдовство?
А вот сейчас хотя бы толика магических знаний совсем не помешала бы, подумала Маргред.
Ей нужна была… помощь. И отнюдь не со стороны людей, хотя она и была благодарна Калебу за то, что тот приютил ее.
Она должна поговорить с Диланом и узнать, что Калеб и Люси знают о своем происхождении и наследстве. Если вообще знают хоть что-нибудь.
И еще она должна как-то дать знать принцу о своем бедственном положении. Завтра она пойдет на берег моря, чтобы призвать посланца. А потом уже Конн скажет ей, что делать.
Если еще не поздно сделать хоть что-нибудь…
Едва слышный шепот коснулся ее напряженных нервов, как языки жадного пламени.
Она резко выпрямилась в ванной, и вода брызгами разлетелась в стороны, стекая с ее плеч. Нет, она не станет думать об этом. Маргред была в достаточной степени фаталисткой, чтобы принять то, что уготовила ей судьба. Будь что будет.
И в достаточной степени могла радоваться тому, что уцелела, чтобы не отказывать себе в маленьких удовольствиях.
Протянув руку к разноцветным флакончикам, стоявшим на краю ванны, она отвинтила первую попавшуюся крышку и осторожно понюхала содержимое.
* * *
Калеб как раз поднимался по лестнице, когда в ноздри ему ударил восхитительный запах, хлестнувший по лицу подобно мокрому полотенцу.
Облако пара и волшебных ароматов вырвалось из ванной и окутало его. Свежие запахи огурцов, дыни, абрикоса, клубники, смешанные и переходящие друг в друга.
У него закружилась голова. Как будто в парфюмерном отделе супермаркета взорвалась бомба.
Калеб откашлялся.
– Мэгги?
– Я здесь. – Ее хрипловатый голос долетел до него из-за приоткрытой двери ванной комнаты.
Проклятье, он и сам знал, что она там. Мокрая. Обнаженная… Беззащитная и уязвимая, напомнил он себе.
– Тебе… э-э… ничего не нужно?
– Нужно.
Он подождал.
Ничего.
Калеб медленно выдохнул. Ладно. В конце концов, он уже и раньше видел ее голой. Совсем недавно. И пусть голос ее похож на ожившую мечту каждого нормального мужчины, а пахнет от нее так, что можно забыть обо всем на свете, это еще не причина, чтобы терять голову или самообладание.
Он сунул руки в карманы джинсов, как делал всегда, когда подходил к месту преступления. Только не касайся ее.
– Отлично. Я иду.
Дверь была открыта, поэтому он просто вошел внутрь. Мэгги лежала голая в ванне, влажные пряди волос рассыпались у нее по плечам, а из мыльной пены выглядывали кончики груди.
– М-м, да… – Он с трудом сфокусировал взгляд на ее лице, стараясь не смотреть ниже. – Должен сказать, ты выглядишь намного лучше.
Щеки у нее раскраснелись, а коленки поднимались из океана пены, как два розовых островка.
– Мне и в самом деле лучше.
Она повела плечами, и на мгновение ее грудь вынырнула из пенных пузырьков.
Он замер и глядел на нее во все глаза, ощущая себя полным идиотом. Да еще и возбужденным идиотом.
– Что тебе нужно?
– Мне нужно вернуться на пляж, – ответила Мэгги. – Ты отвезешь меня туда?
Калеб отрицательно покачал головой. Осмотрительность и осторожность все-таки сумели пробиться сквозь окутывавший его благоуханный, пронизанный желанием туман.
– Уже слишком поздно.
– Ты даже не представляешь, насколько прав во всех смыслах. – Ее пухлые губы изогнулись в горькой усмешке, но она тут же справилась с собой. – Тем не менее мне надо съездить туда.
– Зачем?
Во взгляде, который бросила на него Мэгги, явно читался вызов.
– Это имеет какое-то значение?
– Может быть. – Калеб вспомнил, как отчаянно она сопротивлялась, как рвалась к костру. Она ему не доверяла. И он должен был сделать так, чтобы она научилась верить ему. – Что ты надеешься найти на пляже, Мэгги?
– Теперь уже ничего.
– Тогда почему…
Она встала. Пузырьки пены и струйки воды, устремившись вниз по ее телу, срывались с кончиков груди, скользили по бедрам, стекали по роскошным длинным ногам.
– Ты не подашь мне полотенце?
Внезапно Калеб ощутил, что язык больше не помещается у него во рту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96