Маргред пожала плечами.
– Не думала, что наши отношения имеют для тебя какое-нибудь значение.
Дилан оскалился в деланной улыбке.
– То же самое могу сказать о тебе.
– Кем была твоя мать? – спросила Маргред.
Дилан отвернулся и уставился в морскую даль. Похоже, его, как и брата, нужно было подталкивать в разговоре, чтобы вызвать на откровенность.
– Я знала ее?
– Вероятно, ты слышала о ней. Нашей прародительницей была Атаргатис.
Маргред удивленно присвистнула.
Атаргатис была одной из старейших представительниц морского народа, почти столь же древней, как и сам Ллир. Ее имя было овеяно многочисленными легендами и предсказаниями, невероятными и волнительными.
– Не знала, что она до сих пор жива.
– Ее более нет в живых. Она утонула вскоре после того, как вернулась со мной в море. Запуталась в рыбацких сетях. – Губы Дилана искривились в горькой усмешке. – Злая ирония судьбы, учитывая, что наш отец был рыбаком.
Маргред содрогнулась.
– Но она же бессмертна! Она должна была возродиться вновь.
– Может быть. С тех пор я не искал ее. Да и какой в этом смысл?
– Она – твоя мать.
– Мне больше не нужна мать. Особенно если она намного младше меня и смутно помнит, кто я вообще такой.
Маргред подавила невольную искорку симпатии к нему.
– Пожалуй, ты скорее предпочел бы сблизиться с принцем?
– Мне льстит внимание, которое он мне оказывает. Конн полагает, что в нашем роду еще сохранилось древнее могущество, хотя пророчества говорят только о дочерях нашего дома.
О дочерях…
У Маргред перехватило дыхание.
– Твоя сестра?
Но Дилан лишь отрицательно качнул головой.
– Люси – не селки. Обращение у нее так и не наступило. Я знаю. Конн посылал меня… понаблюдать за нею на протяжении многих лет.
– А твой брат?
– Что мой брат?
– За ним ты тоже шпионишь?
– Он покинул остров, – равнодушно ответил Дилан. – Меня не интересует, где он был и чем занимался после этого.
Маргред склонила голову к плечу.
– Получается, тебя заботит только то, кого он трахает?
Худощавое лицо Дилана залила краска.
– Ты знаешь, что он был ранен? – продолжала она расспросы.
– Калеб? Когда? Как?
– Он был солдатом в пустыне. На его теле остались шрамы.
И ночные кошмары. Но она не собиралась рассказывать об этом Дилану. Пожалуй, она уже и так сказала слишком много.
– И поэтому ты осталась с ним? Потому что тебе жаль его?
– Нет! – Какие бы чувства она ни испытывала к Калебу, это была не жалость. Впрочем, его брата это не касалось. – Я осталась, потому что… потому что я не могу уйти. У меня украли шкуру. И уничтожили. Разве Конн не говорил тебе об этом?
– Он сказал, что дельфины, muc mara , утверждают, будто на тебя напали. Демоны. Чушь собачья!
– Почему?
Дилан смотрел на нее с вежливым недоверием, и при этом выражение его лица столь разительно походило на выражение Калеба, что Маргред стало не по себе.
– Элементали не охотятся на других элементалей, – пояснил он.
– Неверно. Демоны воюют с детьми воздуха с момента появления человечества.
– Эта война не имеет к нам никакого отношения.
Маргред вопросительно приподняла брови.
– Даже учитывая, что ты сам наполовину человек?
Дилан оцепенел.
– Я – селки. Как бы то ни было, у порождения огня нет причин или повода нападать на тебя.
– А я и не знала, что им нужен повод.
– Разумеется, нужен, Маргред. Подумай сама. Дети моря всегда сохраняли нейтралитет в войне, которую Ад ведет с человечеством. Для чего демону понадобилось набрасываться на тебя, рискуя навлечь на себя гнев короля?
Его аргументы потрясли ее. Но она упрямо возразила:
– Можно подумать, Ллир станет обращать внимание на такую мелочь.
– Если не он, то уж Конн, во всяком случае, – ответил Дилан. – Он не оставит безнаказанным нападение на одного из его подданных.
Она одарила его яростным взглядом.
– Нет, конечно. Он всего лишь пошлет тебя, а ты заявишь, что это невозможно.
– Признай, по крайней мере, что такое маловероятно. Зачем детям огня нарушать баланс сил?
– Не знаю. Я не политик. – Разочарование родилось и крепло у нее в груди, подобно придонному роднику. Она сказала Калебу столько правды, сколько осмелилась, и он не поверил ей. А вот теперь и Дилан тоже не верит ей. – Я хочу вернуть свою шкуру.
Сочувствие смягчило жесткие черты его лица.
– Маргред… – Он потянулся к ней.
Она оскалила зубы.
Руки его безвольно упали вдоль тела.
– Ну, будь же разумной. Для чего демону забирать твою шкуру?
– Чтобы уничтожить меня.
– До какой степени?
– Говорю тебе, я не знаю. – От отчаяния голос ее сделался визгливым и пронзительным.
– Разве не более вероятно, что на тебя напал человек? Рыбак, например, – предположил Дилан. Как будто она не могла почувствовать разницу между мужчиной, которого кормило море, и демоном, которого породил огонь. – Или какой-нибудь браконьер, которому приглянулась твоя шкура.
– И поэтому он ждал, пока я благополучно не вылезу из нее, чтобы потом швырнуть ее в огонь? Какой в этом смысл?
– Во всяком случае, в таком поступке больше смысла, чем в утверждении, что другой элементаль пожелал покончить с самим фактом твоего существования.
– Я почуяла запах демона, – упрямо ответила Маргред.
– И чем же он пахнет?
– Огнем.
Дилан фыркнул.
– Твоя шкура горит, и ты чувствуешь запах пламени. Просто замечательно!
Она размахнулась и изо всех сил ударила его по лицу. Голова его качнулась назад. Ладонь обожгло как огнем. Но ей было все равно. В душе у нее бушевал ад.
– Можешь смеяться надо мной, Дилан, если осмелишься. Но я понемногу умираю каждый день, оказавшись в ловушке в этом месте. В этом теле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96