Очевидно, он ошибся.
Белопенные буруны волн завихрились вокруг ее лодыжек. Вокруг ее бедер, талии, груди. Калеб затаил дыхание, когда на девушку обрушилась огромная волна. Мэгги покачнулась, раскинула руки в стороны и скрылась под водой.
Ругаясь во весь голос, он вновь бросился вниз по крутой тропинке. Спотыкаясь о камни, он продрался сквозь кусты и буквально вывалился на песок пляжа.
И замер на месте, загипнотизированный зрелищем, которое открылось у подножия утеса.
Мэгги стояла по грудь в воде, так что над поверхностью моря виднелись лишь ее обнаженные плечи. Из-за туч выглянуло солнце, и лучи его заиграли на гребнях волн, изумрудно-зеленая череда которых неспешно катилась к берегу. Повсюду вскипали маленькие буруны и водовороты. Девушка засмеялась и протянула руки, мокрые волосы облепили ее голову, а лицо искрилось от воды и солнца.
Под ногами у него дрогнула и покачнулась земля. Колени у Калеба подогнулись, как тогда, на тропинке, хотя песок был мягким и ровным. Потому что вокруг нее в волнах играли, резвились и выпрыгивали из воды, выставляя напоказ свои серые, блестящие и мощные тела, дельфины. Их было много – пять, шесть, может быть, добрый десяток, он не мог сосчитать, и они окружили ее так тесно, что сердце у Калеба замерло и остановилось от страха и удивления.
Что, черт возьми, здесь происходит?
* * *
Маргред гладила дельфинов по широким лоснящимся спинам, их сила успокаивала ее. И болтовня тоже. Muc mara , дельфины быстро и радостно откликнулись на ее зов, с готовностью согласившись исполнить ее волю и доставить принцу ее призыв о помощи.
Разумеется, она никак не могла знать, какая именно часть ее послания и в каком виде попадет к Конну. Дельфины были разумными и добрыми созданиями, быть может, не столь надежными, как киты, не столь кровожадными, как акулы, и уж, конечно, не столь легко отвлекающимися и бестолковыми, как птицы или рыбы. Но беда состояла в том, что жили они в своем собственном времени, которое не совпадало не только со временем людей, но и селки. Они жили по законам океана, и что они при этом думали и понимали, не знает, пожалуй, ни Конн, ни даже сам Ллир.
Маргред смотрела, как дельфины удалялись, играя и прыгая, и горло у нее перехватило от радости и ужасного отчаяния. Они пришли по ее зову, успокоили и утешили ее, но она не могла последовать за ними в зеленую прохладу моря, уйти в набегающие волны, удалиться в расцвеченную золотом темноту океана.
Чувство потери снова обрушилось на нее и потянуло вниз, как намокшая одежда. С тяжелым сердцем она повернулась, чтобы выйти на берег.
У самой линии прибоя стоял Калеб. И при виде его, надежного и непоколебимого, Маргред вдруг стало так легко, что она на мгновение забыла о своих страхах и тревогах.
Он изумленно покачал головой.
– В жизни не видел ничего подобного.
Осторожность и предусмотрительность вернулись к ней как по мановению волшебной палочки. Маргред задорно склонила голову к плечу.
– Получается, я произвела на тебя столь ничтожное впечатление, что ты даже не запомнил меня голой?
Калеб улыбнулся, чего она и добивалась. Но сбить его с толку было очень и очень непросто.
– Я говорю о дельфинах.
– Ты и раньше должен был видеть дельфинов.
– Но не так, чтобы они буквально были готовы выскочить на берег, да еще настолько близко к человеку. Как-то в детстве, когда я был маленьким, мать… – Он осекся.
Его мать? Маргред почувствовала, как по жилам пробежала дрожь возбуждения. Его матерью была селки. Если он знал об этом, если хоть немного помнил ее, может быть, она все-таки сможет ему довериться.
– Когда ты был ребенком… – подтолкнула она его.
Калеб заколебался, потом равнодушно пожал плечами.
– Это было давно. Мне в ту пору было четыре. Может, пять. Мать привела меня на пляж. Она редко так делала. Дилан – да, иногда… Словом, она купалась на глубине, куда мне еще не разрешалось заплывать, когда появились дельфины. – Глаза его цвета морской зелени были глубокими, в них читалось отчаяние. – Все эти годы я думал, что все это выдумал. Что на самом деле этого никогда не было. Ну, ты понимаешь, как это бывает у маленьких детей, если они остаются одни или им скучно.
Ее собственное детство скрывала невообразимая тьма времени. Впрочем, Маргред не могла припомнить, чтобы когда-нибудь ей бывало скучно. А вот что такое одиночество, она понимала прекрасно.
Она коснулась его руки.
– Расскажи мне о своей матери.
Калеб отвернулся, и на скулах у него заиграли желваки.
– Рассказывать-то особенно и нечего. Она бросила нас, когда мне исполнилось десять… Тебе лучше накинуть на себя что-нибудь.
Интересно, что беспокоит его сейчас? Маргред была изумлена и немного обижена.
– Почему?
В глазах у него заплясали озорные огоньки.
– Непристойное поведение карается в штате Мэн максимальным сроком тюремного наказания в шесть месяцев или штрафом в пятьсот долларов. Ты же не хочешь, чтобы мне пришлось арестовать тебя?
Маргред тряхнула головой.
– Ты почти так и сделал. Запер меня одну в доме на все утро.
– Я оставил тебя с моей сестрой. Которая, кстати, очень беспокоится о тебе. Почему, черт возьми, ты не сказала ей, куда идешь?
– Ее в тот момент не было.
– Ты могла бы оставить записку.
А вот такая мысль даже не пришла ей в голову.
– Я не привыкла докладывать о том, куда ухожу и когда приду.
– Тогда можешь начать привыкать к этому прямо сейчас.
Изумленная, Маргред встретила его взгляд. Озорные огоньки заиграли в нем сильнее. Стали горячее. Призывнее.
У нее перехватило дыхание. Ах, вот оно что!
Она прошлась походкой манекенщицы, чувствуя, как он буквально пожирает ее глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96