— Хорошо, — сказал я.Пожав мне руки, двое повернулись и побежали к выходу.Мы с Миском остались одни.— Это приведет к неприятностям, — сказал Миск.— Вероятно, — согласился я.— И ты несешь за это ответственность.— Отчасти. Но решать будут цари-жрецы и люди.Я посмотрел на Миска.— Глупо идти к Матери.— Глупо идти в туннели золотого жука, — ответил он.Я легко извлек меч из ножен. Он появился быстро, будто ларл оскалил клыки. В голубом свете факела я осмотрел лезвие и тонкий слой смазки, защищавший его. Попробовал уравновешенность и снова спрятал меч в ножны. Я был удовлетворен.Мне нравится меч, такой простой и в то же время эффективный в сравнении с многочисленными возможными вариантами оружия. Преимущество короткого меча в том, что он извлекается из ножен на мгновение раньше, чем длинный. Другое преимущество — им можно действовать быстрее, чем длинным. Но главное, мне кажется, в том, что он позволяет горянскому воину сближаться с противником. Короткая дистанция вполне компенсируется быстротой и легкостью этого оружия по сравнению с длинным мечом. Если соперник, вооруженный длинным мечом, не заканчивает бой первым ударом, он обречен.— Где туннели золотого жука? — спросил я.— Спрашивай, — ответил Миск. — Они известны всем в рое.— Золотого жука так же трудно убить, как царя-жреца?— Не знаю, — ответил Миск. — Мы никогда не убивали золотых жуков и не изучали их.— Почему?— Просто это не делалось. К тому же убить золотого жука, — добавил Миск, внимательно глядя сверху вниз своими блестящими глазами, — большое преступление.— Понятно.Я повернулся, собираясь уходить, потом снова посмотрел на царя-жреца.— А можешь ли ты, Миск, своими роговыми лезвиями убить царя-жреца?Он, казалось, задумался.— Этого не происходило более миллиона лет, — наконец ответил он.Я поднял руку.— Желаю тебе добра, — произнес я традиционное горянское приветствие.Миск поднял одну переднюю конечность, роговое лезвие исчезло. Антенны его наклонились ко мне, золотые чувствительные волоски вытянулись.— А я, Тарл Кабот, — ответил он, — желаю добра тебе.И мы разошлись. 23. Я НАХОЖУ ВИКУ Я понял, что пришел слишком поздно, чтобы спасти Вику из Трева.Глубоко в неосвещенных туннелях золотого жука, в этих неукрашенных перепутанных проходах в скале я нашел ее тело.Держа факел в руке, я осматривал зловонную пещеру и увидел Вику. Она лежала на груде грязного мха и стеблей.На ней было несколько обрывков некогда прекрасной одежды; она изорвала ее во время отчаянного бегства по темным скальным туннелям, когда тщетно старалась уйти от челюстей неумолимого золотого жука.Я увидел, что на шее у нее нет рабского ошейника.Ее ли ошейник одели на ту девушку, которую я видел? Если размер подходит, то, вероятно, так оно и есть. Цари-жрецы не гнушаются такой мелочной экономией, ревностно сберегая неодушевленные ресурсы роя.Если на ней нет ошейника, значит ее освободили, прежде чем отправить в туннели золотого жука? Я смутно вспомнил, что Миск однажды рассказывал мне: из почтения к золотому жуку ему предлагают только свободных женщин.Вся пещера пропахла пометом золотого жука, но его самого я еще не встретил. По контрасту с чопорно аккуратными и чистыми туннелями царей-жрецов здесь все казалось особенно грязным и отвратительным.В одном углу груда костей, среди них человеческий череп. Кости расколоты, мозг из них высосан.Давно ли Вика мертва, я не мог определить, но проклинал себя: мне казалось, что всего несколько часов. Ее тело, хотя и застывшее, не было таким холодным, как я ожидал. Она не шевелилась, глаза ее были устремлены в одну точку, в них застыл ужас последнего мгновения, когда на ней сомкнулись челюсти золотого жука. Могла ли она во тьме рассмотреть, кто на нее нападал? Я надеялся, что нет: достаточно того, что она слышала звуки преследования. Но сам я предпочел бы видеть нападающего и пожелал того же краткого ужасного преимущества Вике из Трева, потому что помнил ее женщиной храброй и гордой.Кожа ее казалась слегка суховатой, но не совсем высохшей.Так как тело не остыло, я долго вслушивался, стараясь уловить дыхание. Держал руку, надеясь почувствовать хотя бы слабый пульс. Но не почувствовал ни дыхания, ни пульса.Хоть я и ненавидел Вику из Трева, такой судьбы я ей не желал и не мог себе представить, чтобы какой-нибудь мужчина, как бы она его ни предала, мог ей пожелать этого. Глядя на нее, я испытывал странную печаль, хотя и горечь не покидала меня. Теперь я видел в ней только девушку, встретившую золотого жука и погибшую ужасной смертью. Она человек, и какова бы ни была ее вина, такой ужасной участи она не заслужила. И глядя на нее, я понял, что каким-то образом никогда не оставался к ней равнодушным.— Прости, — сказал я, — прости, Вика из Трева.Странно, но на ее теле нет ран.Может, она умерла от страха?Ни одного пореза или синяка, который нельзя было бы объяснить ее лихорадочным бегством по туннелям. Ее тело, руки и ноги исцарапаны, но не порваны и не сломаны.Я не нашел ничего, что могло бы вызвать смерть, кроме небольшого прокола в левом боку; через него мог проникнуть яд.Впрочем, на теле я обнаружил пять больших круглых опухолей, хотя как они могли вызвать смерть, я не понимал. Эти припухлости протянулись линией вдоль левого бока; казалось, что-то, размером примерно с кулак, находится сразу под кожей. Возможно, какая-то необычная физиологическая реакция на яд, проникший в ее организм через маленькое отверстие в левом боку.Я протер рукой глаза.Сейчас я ничего не могу для нее сделать, только продолжить охоту на золотого жука.Я подумал, нельзя ли похоронить тело, но отказался от этой мысли:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87