Скоро мы достигли стальной двери, Парп повернул ручку, и дверь поднялась.Я увидел, как снаружи два снежных ларла повернулись мордами к входу. Цепей на них не было.Глаза Парпа расширились от ужаса.— Я думал, они уйдут, — сказал он. — Я их освободил, чтобы они не погибли в цепях.Парп снова повернул ручку, дверь начала опускаться, но один из ларлов с диким ревом бросился к ней и успел просунуть половину тела и одну длинную когтистую лапу. Мы отскочили. Дверь прижала ларла, а он, испуганный, нажал на нее, и она погнулась. Ларл попятился, но дверь, несмотря на усилия Парпа, не закрывалась.— Ты был добр, — сказал я.— Я был дурак, — ответил Парп. — Всегда был!— Но ты ведь не мог знать.Вика откинула одежду с лица и попыталась встать.Я поставил ее, а Парп отвернулся, торопливо закрывая лицо одеждой.Я стоял у двери с мечом в руке, чтобы отогнать ларлов, если они попытаются войти.Вика стояла чуть за мной, глядя на заклиненную дверь и на двух зверей за ней. Но тут она заметила Парпа, негромко вскрикнула, посмотрела на ларлов и снова на Парпа.Краем глаза я видел, как она протянула руку и направилась к Парпу. Отвела его одежду и коснулась лица. Его глаза наполнились слезами.— Отец! — заплакала она.— Дочь моя! — ответил он и нежно обнял девушку.— Я люблю тебя, отец.И Парп зарыдал, опустив голову на плечо дочери.Один из ларлов заревел, такой голодный рев обычно предшествует нападению.Я хорошо знал этот звук.— Отойди в сторону, — сказал Парп, и я едва узнал его голос.Но отошел.Парп стоял в дверях, держа в руках крошечный серебряный цилиндр. Я тысячу раз видел, как он прикуривал от него трубку. Когда-то я принял его за оружие.Парп повернул зажигалку и направил ее в грудь ближайшего ларла. Нажал, и неожиданно вылетела струя огня Она отбросила Парпа на пять футов назад, а ближайший ларл взревел, дико взметнул лапы, оскалил клыки, белоснежная шерсть на груди почернела, на том месте, где было сердце зверя, образовалась дыра. Ларл дернулся и упал, растянувшись на камне.Парп убрал маленькую трубку.— Можешь ударить ларла в сердце? — спросил он.Для этого нужен исключительно удачный удар мечом.— Если будет возможность, — ответил я.Второй ларл, разъярившись, присел, готовясь к прыжку.— Хорошо, — не мигнув, ответил Парп. — Иди за мной!Вика закричала, я крикнул Парпу, чтобы он остановился, но Парп бросился вперед, прямо в челюсти второго ларла, тот схватил его и начал бешено трясти, а я оказался у его лап и ударил ножом между ребер, прямо в сердце.Полуразорванное тело Парпа, с переломанной шеей, со сломанными руками и ногами, выпало из челюстей зверя.Вика со слезами кинулась к нему.Я снова и снова бил мечом, пока ларл не затих.Тогда я подошел и встал за Викой.Она стояла на коленях у тела. Повернулась, посмотрела на меня и сказала:— Он так боялся ларлов.— Я знал многих храбрецов, — ответил я, — но такого храброго человека, как Парп из Трева, не встречал.Она прижалась к изуродованному телу, шелка ее одежды покрылись кровью.— Мы закроем тело камнями, — сказал я. — И я сниму шкуры с ларлов. Идти далеко, и нас ожидают холода.Она посмотрела на меня полными слез глазами и кивнула. 33. ИЗ САРДАРА Мы с Викой, одетые в шкуры снежных ларлов, направились к воротам в мрачной черной ограде, окружающей Сардар. Путешествие было необычным, но недолгим. Мы перепрыгивали через пропасти, почти плыли в холодном воздухе, и я говорил себе, что Миск, его цари-жрецы и люди, инженеры роя, проигрывают битву, которая решает, могут ли цари-жрецы и люди, действуя вместе, спасти мир, или в конце концов Сарм, перворожденный, победит, и мир, который я так люблю, превратится в обломки, сгорающие в пламенеющем погребальном костре Солнца.Путь от ворот до владений царей-жрецов в Сардаре занял у меня четыре дня, а на обратном пути уже на утро второго дня мы с Викой увидели обломки больших ворот и ограду — теперь упавшие и переломанные бревна.Скорость возвращения объяснялась не тем, что мы спускались, хотя и это сыграло свою роль, а главным образом уменьшением силы тяжести. Я мог, держа Вику на руках, быстро продвигаться по тропе, которая в других условиях была бы опасной или совершенно непроходимой. Несколько раз я просто прыгал с одного участка тропы на сто футов вниз на другой участок; иначе мне пришлось бы пройти между этими пунктами не менее пяти пасангов. Иногда я вообще отказывался от тропы и двигался напрямик, от одного утеса к другому. Когда на утро второго дня мы увидели ворота, ослабление силы тяжести достигло максимума.— Это конец, Кабот, — сказала Вика.— Да, — согласился я, — я тоже так считаю.С того места, где мы стояли на тропе, едва держась на ногах, видна была огромная толпа, из представителей всех каст Гора. Люди толпились у остатков ограды и со страхом глядели на горы. Впереди в несколько рядов, насколько я мог видеть в обе стороны, стояли люди в белой одежде посвященных. Даже с того места, где мы стояли, слышался запах бесчисленных жертвенных костров, запах горящего мяса босков, тяжелые испарения ладана, кипящего в больших котлах, подвешенных на цепях над кострами. Мы слышали непрерывные гимны, видели, как посвященные простираются ниц, умоляя царей-жрецов о милости.Я снова взял Вику на руки и, наполовину идя, наполовину плывя, направился вниз, к развалинам ворот. Когда нас увидели, в толпе послышались громкие крики, потом все стихло, все смотрели на нас.Мне вдруг показалось, что Вика стала тяжелее, и я сказал себе, что, должно быть, начинаю уставать.Я прыгнул с тропы на дно небольшого ущелья и сильно ударился ступнями при приземлении. Очевидно, неверно рассчитал расстояние.Теперь нужно прыгнуть на другую сторону, футов на тридцать вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87