Топор умолк. Мужской голос прокричал что-то неразборчивое.Я уселся на валун и закурил сигарету. Из-за угла дома послышались шаги.Передо мною появился человек с резкими чертами лица и смуглой кожей. В руке он держал топор.Он был коренаст и хромал при ходьбе: выносил правую ногу немного наружу, а потом по дуге выставлял ее вперед. У него был темный небритый подбородок, твердые синие глаза. Волосы с проседью нависали над ушами и давно уже нуждались в свидании с ножницами. Одет он был в синие хлопчатобумажные брюки и такую же рубашку, ворот которой открывал мускулистую шею. В углу рта висела сигарета. Говор был обычным, городским.– Хелло, что вам надо?– Мистер Билл Чесс?– Да, это я.Я встал и протянул ему письмо Кингсли. Он покосился на бумагу, ушел, прихрамывая, в дом и вернулвся с очками на носу. Внимательно прочитал письмо, потом перечитал еще раз. Наконец вложил его в нагрудный карман, застегнул его и протянул мне руку.– Рад познакомиться, мистер Марлоу. – Мы пожали друг другу руки. Его ладонь напоминала рашпиль. – Значит, хотите посмотреть дом Кингсли? Охотно вам покажу. Господи, уж не собрался ли он его продавать?– Все может быть, – сказал я. – В Калифорнии все продается.– К сожалению, это правда. Вон этот дом, красный. И что за дом!Облицован кедром, черепичная крыша, каменный фундамент, террасы тоже каменные. Ванны с душем, жалюзи со всех четырех сторон, большой камин, комбинированное отопление – дровяное и газовое. Весной и осенью это здесь необходимо. Все – первый класс! Стоит, примерно, восемь тысяч. Это не так уж мало для летнего дома. Да, еще на горе имеется собственный резервуар для сбора дождевой воды.– А как насчет электричества и телефона? – спросил я, чтобы не показаться невежливым.– Электричество, конечно, есть, – ответил он, – но телефона нет. Сейчас с этим трудно. А если бы и удалось его провести, то протащить сюда линию обошлось бы в кучу денег.Он все время смотрел мне прямо в глаза, и я отвечал на его взгляд.Несмотря на свой здоровый вид, он показался мне пьяницей. Кожа была немного отекшей, с хорошо видными венами, да и глаза блестели. Я спросил:– Сейчас здесь кто-нибудь живет?– Ни души! Несколько недель назад была миссис Кингсли. И снова уехала.В любой день может вернуться. Он ничего не говорил насчет этого?Я сделал вопросительную мину.– Как? Разве миссис Кингсли продается вместе с домом?Он взглянул на меня искоса, потом запрокинул голову и разразился грубым хохотом. Звук был, примерно, как из выхлопной трубы трактора. Лесная тишина была порвана в клочья.– О, Иисус! Вот это шутка! – он хватал ртом воздух. – Не продается ли вместе... – раздалась еще одна очередь хохота. Потом он внезапно замолчал, рот его захлопнулся, как капкан.– Да, это шикарный дом, – сказал он и оглядел меня подозрительно.– А кровати удобные? – спросил я. Он наклонился, улыбка исчезла, сменившись злобной гримасой.– Давно, видать, не получали хорошего синяка под глазом?Я уставился на него недоуменно раскрыв рот.– Что-то не доходит до меня ваша шутка, – сказал я. – Наверное, я непонятливый.– А откуда мне знать, удобные ли кровати, – накинулся он на меня. Он весь напружинился, правая рука приготовилась к удару.– Не понимаю, почему бы вам и не знать, – сказал я. – Но я не настаиваю.Могу и сам попробовать.– Конечно, – сказал он злым голосом. – Вы думаете, я не способен узнать сыщика, когда он стоит передо мной? Да я с такими в кошки-мышки играл!Промахнулись, дорогой! Промахнулись, мистер Кингсли! Нанимает сыщика и посылает сюда, чтобы узнать, не ношу ли я его пижамы! Слушайте, пусть у меня и хромая нога, но бабу я всегда сумею себе найти.Я поднял руку, в душе надеясь, что он не вздумает ее оторвать и зашвырнуть в озеро.– Вы отвлеклись, – сказал я. – Я не для того сюда приехал, чтобы совать нос в ваши любовные дела. Я никогда не видел миссис Кингсли, а его самого сегодня утром увидел в первый раз. Куда это вас занесло?Он опустил глаза и тыльной стороной ладони ударил себя по губам, словно желая причинить себе боль. Потом поднес руку к глазам, сжал ее в кулак, снова разжал и посмотрел на пальцы. Они слегка дрожали.– Очень сожалею, мистер Марлоу, – сказал он медленно. – Не обижайтесь! Я вчера вечером здорово надрался, а сегодня меня мутит, как семь шведов.Побудешь здесь целый месяц один, как перст, так сам с собой разговарить начнешь! Тут всякое может случиться!– Может, в таком деле может помочь стаканчик? – спросил я.Он посмотрел на меня заблестевшими глазами.– У вас есть с собой?Я вытащил бутылку из кармана и подержал ее так, чтобы была видна зеленая этикетка.– Вот это повезло! – воскликнул он. – Черт возьми! Принести рюмки или лучше пойдем в дом?– Давайте на воздухе. Очень вид красивый!Припадая на хромую ногу, он быстро сходил в дом, принес два маленьких стаканчика и сел на камень рядом со мной. От него крепко пахло потом.Я отвинтил пробку, налил ему полный стаканчик, а себе немного. Мы чокнулись и выпили. Он побулькал напитком во рту, и его лицо осветилось улыбкой.– Друг, это то, что надо, – сказал он. – Интересно, с чего я это так завелся? Тут, в горах, в одиночку и рехнуться недолго. Без компании, без друзей, без женщины... – Он сделал паузу, искоса посмотрел на меня и повторил:– Особенно без женщины!Я смотрел на синюю воду в озере. Под нависшей скалой на поверхность вынырнула рыба. По воде пошли круги. Легкий ветер шевелил верхушки деревьев, они шумели, как далекий и тихий прибой.– Она меня бросила, – проговорил он медленно. – Уже с месяц. В пятницу, двенадцатого июня. Я этот день никогда не забуду!Я подлил ему еще виски. Пятница, двенадцатого июня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67