Три патронные гильзы на полу, две пробоины в раме, – одна в стекле. Лэвери в душевой кабине, голый и мертвый.– Боже мой, – прошептал Кингсли. – Вы хотите сказать, что женщина провела с ним ночь, а утром хладнокровно застрелила его в ванной?– А что еще можно предположить?– Говорите тише! – простонал он. – Вы же понимаете, какой это шок для меня! Но почему в ванной комнате?– Вы сами говорите потише. А почему не в ванной? Вы можете вообразить другое место, где человек столь беззащитен?– Но вы не знаете наверняка, она ли его застрелила? То есть, вы не уверены в этом, не так ли?– Нет, – сказал я. – Это именно так. Разве что кто-нибудь воспользовался маленьким револьвером и расстрелял все патроны, чтобы придать этому вид женской работы. Ванная комната находится в нижнем этаже, окно выходит на склон горы. Может быть, женщина, которая ночевала у Лэвери, рано ушла. А может быть, никакой женщины и не было. И все улики могут быть подтасованы.Может быть, вы сами его застрелили!– Зачем мне было его убивать? – он почти кричал. – Я же цивилизованный человек!Этот аргумент не стоило опровергать, поэтому я сказал:– У вашей жены есть револьвер?Он повернул ко мне свое искаженное, несчастное лицо и сказал глухо:– Боже ты мой! Послушайте, Марлоу... вы же не можете всерьез этого думать!– Есть у нее револьвер или нет?Слова выдавливались у него маленькими жалкими кусками:– Да. Есть. Маленький дамский револьвер.– Вы его купили здесь, в городе?– Я... я его не покупал. Однажды на вечеринке во Фриско я отнял его у одного пьяного, пару лет назад. Он размахивал револьвером и думал, что это очень остроумно. Я так и не вернул его. – Он с такой силой сжимал колени, что побелели костяшки пальцев. – Тот парень, вероятно, и не вспомнил, куда его дел, был пьян до бесчувствия.– Уж слишком много совпадений, – сказал я. – Вы бы могли узнать этот револьвер?Он задумался, выдвинув вперед подбородок и полузакрыв глаза. Я снова оглянулся. Один из пожилых господ проснулся от собственного храпа. Он откашлялся, почесал нос тонкой высохшей рукой и вытащил из жилетного кармана золотые часы. Мрачно посмотрев на циферблат, он спрятал часы и тотчас же снова заснул.Я достал револьвер и положил его в руку Кингсли. Он испуганно посмотрел на оружие.– Я не знаю, – сказал он. – Может быть. Он похож на тот. Но я не уверен.– Там сбоку номер.– Ни один человек не помнит номер своего револьвера!– Будем надеяться, что она тоже не помнит. Иначе это меня искренне огорчило бы.Он положил револьвер на кресло рядом с собой.– Грязный пес! – сказал он тихо. – Должно быть, он глубоко ее обидел!– Не совсем улавливаю вашу мысль, – сказал я. – Этот мотив убийства только что казался вам немыслимым, потому что вы – цивилизованный человек. А для вашей жены, значит, он годится?– Это не одно и то же, – возразил он с раздражением. – Женщины гораздо импульсивнее мужчин!– Да. А кошки импульсивнее собак.– Что?– Некоторые женщины импульсивнее, чем некоторые мужчины. И только. Нам нужен мотив получше, если вы собираетесь доказать, что ваша жена совершила убийство в состоянии аффекта.Он повернул ко мне голову. Его холодный взгляд должен был означать, что мои остроты неуместны. Возле уголков рта образовались белые пятна.– Должен признаться, мне не до шуток, – сказал он. – Нельзя, чтобы полиция нашла этот револьвер. Кри-стель его зарегистрировала в полиции. Так что я номера не знаю, но полиция-то знает! Нельзя, чтобы револьвер попал к ним в руки!– Но миссис Фальбрук известно, что револьвер находится у меня.Он упрямо покачал головой.– Придется рискнуть. Да, я, конечно, понимаю, что вы рискуете многим. Я собираюсь вам за этот риск заплатить. Если бы обстоятельства допускали возможность его самоубийства, то я бы сам попросил вас отнести револьвер обратно. Но при данных обстоятельствах это невозможно.– Да уж, какое там самоубийство! Вы можете представить самоубийцу, способного трижды в самого себя промазать? Но все же покрывать преступника я не стану, даже если вы пообещаете мне премию. Револьвер вернется на свое место.– Я думал... о значительной сумме, – сказал он спокойно. – Допустим, о пятистах долларов.– И что вы хотите за свои пятьсот долларов купить?Он наклонился ко мне. Глаза его были серьезными и мрачными, но уже не такими жесткими.– В доме Лэвери есть что-нибудь, кроме револьвера, что свидетельствует против нее?– Костюм с черно-белым узором и шляпа, точно такие, какие описывал посыльный из гостиницы в Сан-Бернардино. А может быть, еще дюжина разных вещей, которых я не знаю. И почти наверняка отпечатки пальцев. Вы говорили, что у нее не снимали отпечатки пальцев, но это обязательно произойдет в ходе следствия. А у вас дома, скажем, в спальне, найдется немало ее же отпечатков пальцев – для сравнения. И в вашем доме на озере Маленького фавна. И в машине.– Ну, машину можно было бы забрать из гостиницы... – начал он, но я перебил.– В этом нет никакого смысла. Есть масса других мест. Какими духами она пользуется?На мгновение он выглядел озадаченным.– О, «Гиллерлейн-Регаль».– Какой примерно у них запах?– Это своего рода шипр, сандаловый шипр.– Так там вся спальня насквозь им пропахла. Правда, мне этот запах показался почему-то дешевым. Но я, возможно, в этом ничего не понимаю.– Дешевым? – переспросил он, оскорбленный в своих лучших чувствах. – Боже мой, дешевым! Да мы получаем тридцать долларов за унцию!– Ну, та штука, которую я нюхал, стоит, наверно, три доллара за два литра!Он снова обхватил колено руками.– Кстати, поскольку мы говорим о деньгах. Пятьсот долларов чеком. Тут же, на месте.Я дал этой фразе упасть на пол, как грязному перышку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67