Кингсли стоял посреди комнаты, покусывая нижнюю губу. Я пошел на кухню, приготовил коктейли и предложил их гостям. Со своим стаканом я уселся в углу, около шахматного столика. Кингсли спросил:– Где вы были и что с вашей ногой?– Резиновая дубинка одного полицейского, – ответил я. – Маленький сувенир на память о полиции Бэй-Сити. Там это входит в комплекс местного гостеприимства. Где я был? В тюрьме, за езду в состоянии опьянения. И если я правильно истолковываю ваше выражение лица, мне предстоит вскоре снова там оказаться.– Не понимаю, о чем вы говорите, – фыркнул он. – Не имею ни малейшего понятия. Вы выбрали неподходящее время для шуток.– Как вам будет угодно, – сказал я. – Итак, что вы о ней слышали? Где она?Он сел, не выпуская из рук стакана, и достал из кармана пиджака конверт, длинный узкий конверт.– Вы должны поехать к ней и передать ей это, – сказал он. – Пятьсот долларов. Она требовала больше, но это все, что мне удалось в этот час достать. Еще слава богу, что мне в клубе согласились оплатить чек. Ей надо немедленно уезжать из города.Я спросил:– Из какого города?– Из Бэй-Сити или еще откуда-то. Я не знаю. Вы встретитесь с нею в кафе, которое называется «Павлиний погребок», на Восьмой улице.Я посмотрел на мисс Фромсет, она все еще разглядывала потолок. Словно они приехали сюда просто лишь бы покататься на машине.Кингсли положил конверт на шахматный столик. Я заглянул внутрь. Там лежали деньги. По крайней мере, хоть это было правдой. Я оставил его на полированной крышке столика, инкрустированной коричневыми и желтыми квадратами, и спросил:– Но вы ведь говорили, что она может получать свои деньги сама, в любой момент? В любом отеле ей охотно разменяют чек. Или, может быть, на ее банковский счет наложен арест?– Только не говорите так, – тяжеловесно сказал Кингсли. – Она находится в трудном положении. В каком – я и сам не знаю. Может быть, на нее уже объявлен розыск... Вы не знаете?Я не знал. У меня не было времени, чтобы слушать полицейские радиопередачи. Я и без того слишком много общался с полицией.Кингсли продолжал:– Ну, может быть, она сейчас не решается выписать чек. Раньше это действительно было просто. А теперь – нет. – Он поднял глаза и посмотрел на меня самым невыразительным взглядом, какой только можно себе представить.– Ладно. Не будем искать причин там, где их, возможно, вообще нет,сказал я. – Значит, она в Бэй-Сити. Вы говорили с ней?– Нет. С ней говорила мисс Фромсет. Она позвонила в контору. Как раз в тот момент, когда меня посетил этот капитан Уэббер. Естественно, мисс Фромсет постаралась побыстрее закончить разговор. Она попросила сказать номер телефона, по которому я смог бы позднее позвонить. Но Кристель отказалась назвать номер телефона.Я посмотрел на мисс Фромсет. Наконец она медленно оторвалась от разглядывания потолка и теперь смотрела на мой пробор. В ее глазах ничего нельзя было прочитать. Они были как закрытые гардины.Кингсли продолжал:– Я не хотел с ней говорить. Она тоже не хотела со мной говорить. Я не хотел ее видеть. Я думаю, нет сомнений, что это она застрелила Лэвери.Уэббер, по-видимому, совершенно в этом уверен.– Это ничего не означает, – возразил я. – Что он говорит и что думает – далеко не одно и то же. Итак, она позвонила вторично. Когда?– Было уже около половины седьмого, – сказал Кингсли. – Мы сидели в конторе и ждали ее звонка, – он повернулся к девушке. – Рассказывайте дальше вы...– Я сняла трубку в кабинете мистера Кингсли. Мистер Кингсли сидел рядом, но в разговоре не участвовал. Она потребовала, чтобы ей принесли денег в этот «Павлиний погребок», и спросила, кто это сделает.– У нее был испуганный голос?– Ничуть! Она была абсолютно спокойна и холодна, я бы сказала, холодна как лед. Она все тщательно продумала. Она была готова к тому, что деньги привезет кто-то, ей не знакомый. Казалось, она была заранее уверена, что Деррис... что мистер Кингсли сам не поедет.– Можете спокойно говорить Деррис, – заметил я. – Я догадываюсь, кого вы имеете в виду.Она легко улыбнулась.– Итак, она будет заходить в этот «Павлиний погребок», через каждые пятнадцать минут после полного часа. В пятнадцать минут девятого, десятого и так далее... Я... я предложила, чтобы поехали вы. Я вас точно ей описала. И вы должны надеть шейный платок Дерриса, его я тоже описала. В кабинете в шкафу было несколько вещей, платок мне сразу бросился в глаза. Его не перепутаешь.Да, не перепутаешь. Несомненно. Яичница с петрушкой. Все равно что явиться в винный погребок с красно-бело-зеленым мельничным колесом под мышкой.– Надо сказать, что для запуганной девушки вы рассуждаете вполне здраво, – заметил я.– Я полагаю, что момент для шуток выбран неудачно, – резко вмешался Кингсли.– Вы уже говорили что-то в этом духе, – возразил я. – Я нахожу, что вы чертовски наивны, предполагая, что я пойду в этот погребок, чтобы отнести деньги лицу, которое, как мне известно, разыскивается полицией.Его лицо подергивалось.– Согласен, это определенный перебор, – сказал он. – А вы сами что думаете?– Если об этом станет известно, мы все трое окажемся сообщниками. Для супруга разыскиваемой женщины и его секретарши найдутся смягчающие обстоятельства. Но то, что уготовано мне, никак не назовешь увеселительной прогулкой!– Я намерен это компенсировать, насколько в моих силах, – сказал он. – А если она невиновна, как вы утверждаете, то мы не окажемся сообщниками.– Хорошо, предположим, – возразил я. – Если бы я был убежден в ее виновности, то я бы вообще не стал с вами на эту тему разговаривать. Кроме того, имеется дополнительная возможность. Если я приду к убеждению, что убийство совершено ею, то всегда смогу передать ее полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67