Уверен, что игорный дом Конди тотчас же открылся в другом месте. В том же оформлении.Я снова повернулся к двери, на этот раз Грейсон поднялся с кресла и последовал за мной. Его желтое лицо немного покраснело.– Я не хотел быть невежливым, – сказал он. – Конечно, это нехорошо, что Летти и я постоянно продолжаем об этом думать, и с такой горечью.– Вы проявили по отношению ко мне много терпения, – сказал я. – Был в этом деле замешан еще кто-нибудь, чье имя не было нами произнесено?Он отрицательно покачал головой и посмотрел на жену. Ее руки неподвижно держали очередной носок, надетый на деревянный грибок, голова была слегка наклонена. Казалось, она к чему-то прислушивается, но не к нашему разговору.– Насколько я понял, в ту ночь медсестра доктора Элмора уложила вашу дочь в постель. Это была та же женщина, с которой у него была связь?Миссис Грейсон резко сказала:– Постойте. Мы сами никогда не видели ее. У нее было какое-то красивое имя. Подождите минутку... я сейчас вспомню.Мы ждали.– Милдред, а фамилию забыла, – сказала она, поджав губы.Я глубоко вздохнул.– Может быть, Милдред Хэвиленд, миссис Грейсон?Она облегченно улыбнулась и кивнула:– Конечно. Милдред Хэвиленд. Ты помнишь, Эустас?Он не помнил. У него было выражение лица, как у лошади, которая попала в чужое стойло. Он открыл мне дверь.– А какое это имеет отношение к делу?– Вы сказали, Талли был тихий и скромный? – продолжал сверлить я. – Его никак нельзя было спутать с громкоголосым верзилой?– О, нет! Безусловно, нет! – сказала миссис Грейсон. – Мистер Талли ниже среднего роста, средних лет, с каштановыми волосами и очень спокойным голосом. Он всегда выглядит немного... да, немного озабоченным. Я имею в виду не только его неприятности, но вообще, всегда.– Для этого у него было множество причин, – сказал я.Грейсон протянул мне свою костлявую руку. Ощущение было такое, словно я пожал вешалку для полотенец.– Если вам удастся пригвоздить негодяя, – сказал он, и его губы судорожно сжались вокруг мундштука трубки, – тогда можете прийти и подать счет. Мы заплатим. Я имею в виду, конечно, Элмора.Я ответил, что понял, кого он имеет в виду. А о счете не может быть и речи.Я прошел через тихую лестничную клетку. Лифт тоже был обит внутри красным плюшем. В нем держался какой-то застарелый запах, словно три вдовы совместно пили там чай. Глава 24 Дом на Уэстмор-стрит оказался маленьким дощатым строением, примостившимся позади большого здания. На домике не было номера, зато на основном здании висела освещаемая лампочкой эмалевая табличка: 1618. Вдоль боковой стены в глубь двора вела узкая дорожка. На маленькой террасе стоял один единственный стул. Я нажал кнопку звонка.Звонок зазвонил тут же, за дверью. В двери было небольшое забранное проволочной сеткой оконце, свет в доме не горел. Из темноты заплаканный женский голос спросил:– Чего надо?Я сказал в темноту:– Мистер Талли дома?Голос ответил резко:– Кто его спрашивает?– Друг.Женщина в темном доме издала тихий звук, который, видимо, должен был изображать смешок. Может быть, она просто откашлялась?– Допустим, – сказала она. – И сколько это будет стоить?– На этот раз нисколько, миссис Талли, – ответил я. – Я предполагаю, вы – миссис Талли?– Ах, оставили бы вы меня в покое! – произнес тот же голос. – Мистера Талли здесь нет. И не было. И не будет!Я прижался носом к оконцу и попытался заглянуть внутрь. Неясно виднелась какая-то мебель. В той стороне, откуда доносился голос, угадывалась кушетка, на которой лежала женщина. Казалось, она лежала на спине и смотрела в потолок. И не шевелилась.– Я больна, – сказал голос. – У меня было много горя. Уходите, оставьте меня в покое. Я сказал:– Ваш адрес мне сообщили Грейсоны, я сейчас прямо от них.Возникла небольшая пауза. Потом послышался вздох.– Никогда о таких не слышала.Я прислонился к дверному косяку и оглянулся на дорожку, которая вела на улицу. Напротив, у обочины, стояла машина с незажженными фарами. Впрочем, вдоль квартала стояло еще несколько машин. Я сказал:– Нет, вы о них слышали. Я работаю по поручению Грейсонов, миссис Талли. Они все еще не оправились от горя. А как вы, миссис Талли? Вы не хотите вернуться к прежней жизни?– Покоя я хочу! – закричала она.– Мне нужна всего лишь справка, – сказал я, – и я ее получу. Мирным путем, если удастся. А придется – так менее мирным.Голос снова зазвучал плаксиво:– Опять полицейский?– Вы прекрасно понимаете, что я – не полицейский, миссис Талли.Грейсоны не доверились бы никакому полицейскому. Позвоните им и убедитесь.– Не знаю я никаких Грейсонов, а если бы и знала... все равно, у меня нет телефона. Убирайтесь, полицейский. Я больна, уже целый месяц больна.– Моя фамилия Марлоу, – сказал я. – Филип Марлоу. Я частный детектив из Лос-Анджелеса. Я говорил с Грейсонами. Мне многое известно, но я хочу поговорить с вашим мужем.Женщина истерически захохотала.– Вам многое известно! Слышала я это выражение. Господи, те же самые слова! Вам многое известно! Джорджу Талли тоже было многое известно... когда-то.– Он может снова найти свой шанс, – сказал я. – Если только пойдет с правильной карты.– Ах, вот вы на что рассчитываете! – воскликнула она. – Нет уж, лучше вычеркните его из своего списка.Я прислонился к косяку и потер подбородок. На улице кто-то зажег сильный карманный фонарь. Зачем – не было видно.Светлое пятно ее лица над кушеткой пошевелилось и исчезло. Лишь были неясно видны волосы. Женщина повернулась лицом к стене.– Я устала, – сказала она, и голос ее звучал теперь совсем глухо. – Я бесконечно устала. Оставьте, молодой человек. Будьте так добры – уходите!– Может быть, вам пригодилось бы немного денег?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67