Как только ты сможешь беспрепятственно вернуться к жизни, я снова начну выполнять свои обязанности.
— Никак не пойму, отчего я столь важна, — промолвила Луна, поднявшись на ноги, едва лишь рана затянулась. Это был очень мощный камень исцеления!
— Наверное, все устроил мой отец. Он даже саму Смерть заставил охранять меня…
— Ты того стоишь, — сказал Зейн. — А теперь я должен идти. Рядом со мной ты уже пострадала; не хочу, чтобы это повторилось. Я смогу лучше защитить тебя, если буду находиться вдали.
— Но Сатана может напасть снова! — возразила Луна. — Он это только что доказал!
— Пока я остаюсь на своем месте. Сатана этим ничего не добьется. Сперва ему нужно разделаться со мной.
Лежавший на полу громила застонал. Взглянув на него, Зейн застыл, а Луна ахнула.
Неудивительно, что парень так легко отказался от борьбы. Один его глаз был теперь сплошной кровавой массой, а другой…
— Похоже, я ему глаз выбил, — пробормотал Зейн. — И винить себя почему-то не…
Луна протянула ему камень исцеления. Зейн поднес талисман к вытекшему глазу, и тот мгновенно стал целым и чистым. Потом Зейн занялся вторым глазом. Этот был вырван и болтался на нерве, как шарик-попрыгунчик, но вскоре и он занял положенное место.
— Прости, — сказал парню Зейн. — Я как-то не подумал.
Парень осторожно ощупал свое лицо:
— Ты меня вылечил! Я снова вижу! И совсем не больно!
— Мне не следовало тебя калечить. Но я разозлился.
— Это скверно, когда ты злишься. — Парень поднялся на ноги. — Я отсюда уберусь, ладно? Никогда больше не полезу в твои дела! — С этими словами он вывалился вон.
— Бедняга решил, что ты вылечил его из презрения. Теперь ты для него вдвойне страшен. Он ведь понятия не имеет, что ты с ним сделаешь в другой раз и возьмешься ли хоть что-нибудь исправлять.
Зейн покачал головой:
— Вот уж не знал, что во мне дремлет такая скотина! Выбить человеку глаза…
— Это потому, что он хотел убить тебя, занять твое место, а потом убить меня…
Зейн мрачновато улыбнулся:
— Наверное, я все-таки жестокий. Когда он в тебя выстрелил, во мне просто что-то сломалось. Все ограничения, созданные цивилизацией, все мои принципы улетучились, как дым из трубы, — он покачал головой. — А теперь я действительно ухожу. Неудивительно, что ты так ужаснулась.
Луна подошла и взяла его за руку:
— Зейн, ты сказал, что любишь меня, а я тебе не ответила. Я чувствую, что… что обязана тебе жизнью. Ты мне симпатичен — больше, чем кто-либо в мире, кроме отца, но сейчас…
— Я очень ценю твою искренность, — осторожно произнес Зейн. — Разумеется, ты сейчас не в состоянии…
— Я хотела сказать, что ты, конечно, спас меня от смерти, но любовь — это совсем другое. Все произошло слишком быстро. Я еще не оправилась после потери отца и просто не в силах…
— Я понимаю.
Зейн верил, что это так. Отец девушки, столь ею почитаемый и любимый, умер. Могла ли она позволить себе полюбить Зейна, за которым охотился Сатана? Еще и тогда, когда ее саму ждала преждевременная кончина?
— Береги себя! — Луна заплакала, обвила руками шею Зейна и поцеловала его.
Снаружи заржал Морт, предупреждая об опасности. Зейн поспешно разжал объятия Луны и выбежал на улицу.
— Проблемы? — спросил он, прикоснувшись к камню-транслятору.
— Следующая партия убийц, — сообщил конь. — От кого-то я могу уйти, от кого-то — нет. Но лучше все-таки двигаться — так есть шанс разобраться с ними поодиночке.
Зейн сел верхом, и Морт двинулся вниз по улице, совершенно бесшумно ступая по тротуару.
Зейн опять заметил, что совершенно не боится. Он вступил в битву, исхода которой не знал, и намеревался драться до конца, веря, что все преодолеет. Казалось, какое-то заклятие не позволяет страху овладеть им. На самом же деле здесь не было никакой магии — одна лишь твердая уверенность Зейна в своей правоте. Эта вера придавала ему сил, не мешая, впрочем, цинично размышлять о том, чем все это закончится. Он знал, что его положение неустойчиво, а может, и безнадежно, но отступить он не мог.
— А вся эта война против меня — насколько она законна? — спросил Зейн.
— Если меня убьют, расследование будет?
— Сатана не признает законов, которые его не устраивают. Пока грязные делишки Лукавого не раскрыты, он будет гнуть свою линию. Справедливость идет по его следу, но ведь он — самое неуловимое существо во Вселенной.
Значит, Сатана опять соврал, и это опять сойдет ему с рук. В Вечности, как и на Земле, закон исполнялся лишь на девять десятых.
Зейн даже не рассердился. Идеализм — это хорошо, но с реальностью надо считаться. Он мог быть сто раз прав, однако без своей защитной магии он беспомощен.
И все же Зейну вспомнилось, что, когда за ним явились адские гончие, он действовал быстро и достаточно успешно. В нем самом теперь немало зла, но он обратит это зло во благо — против худшего зла прислужников Сатаны. Теперь, когда Зейну было за что бороться, в нем проявилось нечто новое, черта, чем-то роднившая его с Марсом. Он мог быть далек от Небес, и все же он не был так уж беспомощен.
Морт неожиданно свернул.
— Вон там, впереди, один из них, — пояснил конь, перейдя на галоп и направившись в боковую аллею. — Ох! — вырвалось у него испуганное ржание.
Пока жеребец пытался увернуться, Зейн рассмотрел нового противника. Им преградил дорогу нищий оборванец и взмахнул рукой, будто что-то бросая.
Неожиданно Зейн поперхнулся. Он продолжал дышать, но задыхался, словно в воздухе не было кислорода.
Морт обернулся, пытаясь понять, в чем дело.
— Удушающее заклятие!
— Да! — прохрипел Зейн. Говорить он мог, а вот дышать…
— Коса, воспользуйся косой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109