под председатель
ством государя из всех главнокомандующих и высших чинов Ставки, для обсу
ждения плана кампании 1917 года и общего наступления.
Подробная запись каждой произнесенной фразы создавала впечатление о в
ластности и руководящей роли временного заместителя начальника штаба
Ц генерала Гурко, о несколько эгоистических устремлениях главнокоман
дующих, пригонявших стратегические аксиомы к специальным интересам св
оего фронта и, наконец… о полном безучастии Верховного главнокомандующ
его.
Такие же взаимоотношения между государем и начальником штаба существо
вали во время исполнения последней должности генералом Гурко. Алексеев
осенью 1916 г. тяжко заболел и лечился в Севастополе, не прекращая, однако, св
язи со Ставкой, с которой он сносился по прямому проводу.


* * *

Между тем, борьба Государственной Думы (прогрессивного блока) с правител
ьством, находившая несомненно сочувствие у Алексеева и у командного сос
тава, принимала все более резкие формы. Запрещенный для печати отчет о за
седании 1-го ноября 1916-го г.[
Появился в газетах в урезанном виде только в начале января
1917 года.
], с историческими речами Шульгина, Милюкова и др. в рукописном виде
распространен был повсеместно в армии. Настроение настолько созрело, чт
о подобные рукописи не таились уже под спудом, а читались и резко обсужда
лись в офицерских собраниях.
Ц Я был крайне поражен, Ц говорил мне один видный социалист и деятель г
ородского союза, побывав впервые в армии в 1916 г. Ц с какой свободой всюду, в
воинских частях, в офицерских собраниях, в присутствии командиров, в шта
бах и т. д. говорят о негодности правительства, о придворной грязи. Это в на
шей стране Ц «слова и дела»!.. Вначале мне казалось, что меня просто прово
цируют…
Связь Думы с офицерством существовала давно. Работа комиссии государст
венной обороны в период воссоздания флота и реорганизации армии после я
понской войны протекала при деятельном негласном участии офицерской м
олодежи. А. И. Гучков образовал кружок, в состав которого вошли Савич, Круп
енский, граф Бобринский и представители офицерства, во главе с генералом
Гурко. По-видимому к кружку примыкал и генерал Поливанов, сыгравший впос
ледствии такую крупную роль в развале армии (Поливановская комиссия). Та
м не было ни малейшего стремления к «потрясению основ», а лишь желание по
дтолкнуть тяжелый бюрократический воз, дать импульс работе и инициатив
у инертным военным управлениям.
По словам Гучкова, кружок работал совершенно открыто, и военное ведомств
о первое время снабжало его даже материалами. Но затем отношение Сухомли
нова круто изменилось, кружок был взят под подозрение, пошли разговоры о
«младотурках»…
Как бы то ни было, осведомленность комиссии государственной обороны был
а очень большая. Генерал Лукомский, бывший начальником мобилизационног
о отдела, потом помощником военного министра, рассказывал мне, как серье
зно надо было готовиться к докладам и какое жалкое впечатление производ
ил во время своих редких выступлений легкомысленный и несведущий минис
тр Сухомлинов, терзаемый со всех сторон членами комиссии…
Во время процесса сам Сухомлинов рассказал эпизод, как однажды он явился
в заседание комиссии, в которой рассматривались два больших военных воп
роса и как его остановил Родзянко:
Ц Уходите, уходите… Вы для нас красное сукно: как только вы приезжаете, д
ела ваши проваливаются.
После галицийского отступления Государственной Думе удалось, наконец,
добиться постоянного участия своих членов в деле правильной постановк
и военных заказов, а земским и городским союзам Ц образования «главного
комитета по снабжению армий».
Кровавый опыт привел, наконец, к простой идее мобилизации русской промыш
ленности. И дело, вырвавшееся из мертвящей обстановки военных канцеляри
й, пошло широким ходом. По официальным данным на армию посылалось в июле 1915
г. по 33 парка вместо затребованных 50-ти, а в сентябре, благодаря привлечени
ю к работе частных заводов Ц 78. Я по непосредственному опыту, а не только п
о цифрам имею полное основание утверждать, что уже к концу 1916 г. армия наша,
не достигнув, конечно, тех высоких норм, которые практиковались в армиях
союзников, обладала все же вполне достаточными боевыми средствами, чтоб
ы начать планомерную и широкую операцию на всем своем фронте.
Это обстоятельство также было учтено надлежаще в войсках, укрепляя дове
рие к Государственной Думе и общественным организациям.
Но в области внутренней политики положение не улучшалось. И к началу 1917 г.
крайне напряженная атмосфера политической борьбы выдвинула новое сред
ство:
Ц Переворот!


* * *

В Севастополь к больному Алексееву приехали представители некоторых д
умских и общественных кругов. Они совершенно откровенно заявили, что наз
ревает переворот. Как отнесется к этому страна, они знают. Но какое впечат
ление произведет переворот на фронте, они учесть не могут. Просили совет
а.
Алексеев в самой категорической форме указал на недопустимость каких б
ы то ни было государственных потрясений во время войны, на смертельную у
грозу фронту, который по его пессимистическому определению «итак не сли
шком прочно держится», и просил во имя сохранения армии не делать этого ш
ага.
Представители уехали, обещав принять меры к предотвращению готовившег
ося переворота.
Не знаю, какие данные имел Михаил Васильевич, но он уверял впоследствии, ч
то те же представители вслед за ним посетили Брусилова и Рузского и, полу
чив от них ответ противоположного свойства, изменили свое первоначальн
ое решение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26