Война сблиз
ила офицера и солдата еще более, установив во многих, по преимуществу арм
ейских частях, подлинное боевое братство. Здесь необходимо, однако, огов
ориться: на внешних отношениях лежала печать всеобщей русской некульту
рности, составлявшей свойство далеко не одних лишь народных масс, а и рус
ской интеллигенции. Оттого, наряду с сердечным попечением, трогательной
заботливостью о нуждах солдата, простотой и доступностью офицера, по цел
ым месяцам лежавшего вместе с солдатом в мокрых, грязных окопах, евшего с
ним из одного котла, и тихо, без жалоб ложившегося с ним в одну братскую мо
гилу… наряду с этим были нередко грубость, ругня, иногда самодурство и за
ушения.
Несомненно, такого же рода взаимоотношения существовали и в самой солда
тской среде, с тою лишь разницей, что свой брат взводный или фельдфебель б
ывал и грубее и жестче. Вся эта неприглядная сторона отношений, в связи с н
удностью и бестолковостью казарменного режима и мелкими ограничениями
внутренним уставом солдатского быта, Ц давала всегда обильную пищу дл
я подпольных прокламаций, изображавших солдата «жертвой произвола зол
отопогонников».
Здоровой сущности не замечали: она умышленно затемнялась неприглядной
внешностью.
А между тем, все мотивы обвинений, исходящих от начальников солдата, были
хорошо известны. Они излагались в наводнивших армию в 1905 году листовках, п
овторялись заученными фразами на всех митингах, перепечатывались с нек
оторыми вариантами и в 1917 году. Кажется, кроме пресловутой формулы «без ан
нексий и контрибуций», солдатская революционная литература не обогати
лась ни одним новым понятием. Если бы власть своевременно отнеслась вним
ательнее к психологии солдатской среды, изъяла из уставов все несуществ
енные для сохранения дисциплины ограничения и некоторые смешные или ка
завшиеся унизительными требования, то потом не пришлось бы отменять их п
од давлением, не вовремя и в расширенных размерах.
Все эти обстоятельства имели тем большее значение, что закрепление внут
ренней связи во время войны и без того встречало большие затруднения: с т
ечением времени, неся огромные потери и меняя 10Ц 12 раз свой состав, войско
вые части, по преимуществу пехотные, превращались в какие-то этапы, через
которые текла непрерывно человеческая струя, задерживаясь недолго и не
успевая приобщиться духовно к военным традициям части. Одной из причин с
охранения относительной прочности артиллерии и отчасти других специал
ьных родов оружия было то обстоятельство, что в них процент потерь в срав
нении с пехотой составлял не более 1/20 Ц 1/10.
Два фактора имели несомненное значение в создании неблагоприятного на
строения в войсках. По крайней мере, впоследствии, во время «словесной ка
мпании» министров и военных начальников, солдатские ораторы очень част
о касались этих двух тем: введенное с 1915 года официально дисциплинарное н
аказание розгами и смертная казнь Ц «палечникам». Насколько необходим
ость борьбы с дезертирством путем саморанения[
«Палечники» Ц явленье не
русское. Наши солдаты выучились этому способу у австрийцев, которые перв
ыми начали практиковать его массами еще летом 1914 года.
] не возбуждала ни малейшего сомнения и требовала лишь более тщате
льного технического обследования для избежания возможных судебных оши
бок, настолько же крайне нежелательным и опасным, независимо от этическо
й стороны вопроса, являлось телесное наказание, применяемое властью нач
альника. Военные юристы не сумели разрешить иначе этого вопроса. Между т
ем, судебные уставы не обладают в военное время решительно никакими реал
ьными способами репрессий, кроме смертной казни. Ибо для элемента престу
пного, праволишения не имеют никакого значения, а всякое наказание, сопр
яженное с уходом из рядов, является только поощрением. Революционная дем
ократия этого вопроса также не разрешила.
Впрочем, после полной демократизации, после завоевания всех свобод и даж
е самостийности, войсковой круг Донского казачьего войска, весьма демок
ратического состава, ввел в свою армию в 1919 году наказание розгами за ряд в
оинских преступлений.
Такова непонятная психология русского человека!
Значительно сложнее вопрос о взаимоотношениях во флоте. Сословные и кас
товые перегородки, замкнутость офицерского корпуса, консерватизм и неп
одвижность уставных форм быта и взаимоотношений, большая отчужденност
ь от матросской среды Ц все это не могло не повлиять впоследствии на зна
чительно большую обостренность борьбы этих двух элементов. Кронштадт, С
веаборг, Гельсингфорс, Севастополь, Новороссийск Ц все эти кровавые эта
пы несчастного морского офицерства, нещадно избивавшегося, приводят в у
жас и содрогание своим бессмысленным жестоким зверством, и, вместе с тем,
требуют глубокого и внимательного изучения…
В конечном итоге, все эти обстоятельства создавали не совсем здоровую ат
мосферу в армии и флоте, и разъединяли, где в большей, где в меньшей степен
и, два их составных элемента. В этом несомненный грех и русского офицерст
ва, разделяемый им всецело с русской интеллигенцией. Грех, вызвавший про
тивоположение «барина» мужику, офицера Ц солдату и создавший впоследс
твии благоприятную почву для работы разрушительных сил.
В стране не было преобладания анархических элементов. В особенности, в а
рмии, которая отражает в себе все недостатки и достоинства народа. Народ
Ц крестьянская и казачья массы Ц страдал другими пороками:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26