Но что это доказывало? Вот ес
ли бы любовник был на самом деле, то-то была бы удача! Все ее отлучки, поездк
и… Дюваль пытался припомнить… Частые смены жилья… Они легко объяснялис
ь. Их оправдывала продажа парижской квартиры. Никаких писем… или почти н
икаких… Почти никаких звонков. Было над чем задуматься. В этот вечер он пе
рерыл в доме все комнаты, словно взломщик, вещь за вещью, ящик за ящиком. Ни
чего. Позвонил мэтру Тессие.
Ц Скажите, мэтр, а что если у моей жены есть любовник…
Ц У вас есть письма? Фотографии? Нужны доказательства.
Ц У меня ничего нет. Но…
Ц Зайдите ко мне.
Дюваль положил трубку. Ладно, сам обойдусь. Но как? Есть частные полицейск
ие агентства, но слово „полиция" давно вызывало у него нервное напряжени
е. Он лучше умрет, ободранный, как липка, чем заплатит за полицейского! И вс
е же…
Во время массажа Рауль часто прерывался, пытаясь воспроизвести жест, инт
онацию Вероники. Вечерами в постели, когда ему казалось, что она читает, он
с удивлением замечал, что ее взор был направлен в пустоту… Чем больше Дюв
аль пытался вызвать прошлое, тем больше убеждался в том, что Вероника что-
то скрывала от него. Была в ней какая-то грусть, или разочарование, он вдру
г вспомнил, как однажды, когда они садились в поезд „Мистраль", как раз в мо
мент посадки в вагон, она вдруг шепнула на ухо, словно жалея: „Ты знаешь? Я о
чень тебя люблю!" Так, наверное, говорят облезлой старой кошке перед тем, к
ак ее усыпить. Но чего стоят эти воспоминания? Как восстановить в деталях
месяцы совместной жизни?
Дюваль принялся за работу. Каждый вечер, пообедав в закусочной, он шел сра
зу домой, усаживался за письменный стол и собирал доказательства, из кот
орых можно было бы составить заявление. Писал он мало, все больше мечтал.

„Вероника, безусловно, больна. Желчный пузырь увеличен, плотный, замедле
нное пищеварение. Желудок растянут. Этим объясняется трудный, изменчивы
й характер". Почему же она казалась ему желанной, когда успокаивалась под
его руками? Другие благодарили после сеанса, она нет, она целовала его в ло
б у корней волос без всякого трепета. А затем началась жизнь, полная любви
, которую он не мог описать поверенному. Поначалу он был очень предупреди
телен, скорее для того, чтобы дать понять Веронике, что очень влюблен, но н
а самом деле Ц нужно называть вещи своими именами Ц потому что она была
искусна в любви, делала все без нежности, словно профессионалка. Каждая и
х близость была как-будто последней, словно ему предстояло утром уйти на
войну. Это-то и отвратило его от нее. „Может, она жалела меня", Ц подумал Дю
валь. Почему? У нее не было необходимости выходить за него замуж. Не была л
и здесь его инициатива? Не казалось ли ему всегда, что его жалели?
Он продолжил заявление:
„Рауль. Ничей сын. Бедолага".
Вот что было главным. Он чувствовал это с еще большей силой с тех пор, как е
го миллионы должны были принести ему свободу. Вот почему он пытался разо
браться в своих отношениях с Вероникой. Здесь нужно было пойти до конца. С
реди других неудач любовь была самой тяжелой. У него ведь было много женщ
ин…, но никогда ни одна из них не стала врагом. Он записал:
„Руководить или подчиняться. Другого я не знал. Всегда среди женщин. Я бра
л или отдавал. Вероника владела мной. Не знаю, каким образом, но это так. И ес
ли я рискнул тогда на шоссе всем, то только для того, чтобы с этим покончит
ь".
Он усомнился в убедительности этих строк для мэтра Тессие. Может, стоит д
обавить, что он не был в силу своего ремесла столь уж чувственным, эротиче
ское воображение в достаточной мере было подавлено. Он ощущал себя скуль
птором по обнаженной натуре: ваял животы, округлял талии, облегчал бедра,
ему известны все оттенки запахов пота. Адвокат хочет подробностей? Пожал
уйста! Дюваль добавил строчку:
„Мне надлежало быть ветеринаром".
К черту адвоката! Веронику! Дюваль отбросил бумагу и прикурил от золотой
зажигалки, поиграл с ней немного, положил на стол, осмотрел со всех сторон
. Благодаря этому талисману он ни пред кем более не опускал глаз. Он часто
трогал зажигалку и думал: „Мне достаточно, как в сказке, пожелать, и моя бе
дная разбитая колымага превратится в роскошный автомобиль…, а месье Джо
в тыкву или крысу!" Это вызывало у него смех, когда он проходил мимо месье Д
жо. Рауль купил „Справочник Бертрана", который, как ему казалось, имел отно
шение к магии. На его страницах было множество объявлений. „Майенн. Замеч
ательная ферма, полностью обновленная, недалеко от реки. Пять комнат. Гар
аж. Все удобства. Сад. 180000 франков". „Кот д'Ор. Небольшой дом. Восемь комнат. Сел
ьская кухня. Отопление мазутное. Трехместный гараж. Парк в 12 гектаров. Цен
а по соглашению".
„Небольшой дом!" Ц сами слова уже были прекрасны. Сразу виделись угловые
закругления, окна времен Возрождения, флюгеры в форме химер или орифламм
над шиферными крышами.
„Просторный дом, конюшни. Многочисленные службы".
Это в Перигоре. Вся Франция продавалась. Вот она, тут, как на ладони, иногда
на фотографиях: прекрасные фасады отражаются в стоячих водах, старинные
строения, замки на фоне гребней… виллы в дюнах… и все цены ему доступны. Он
везде был бы, как у себя дома. Он перелистывал страницы взволнованно и рад
остно, совсем позабыв о Веронике.
Рауля ждали важные и неотложные дела. Например, открыть новый счет… отло
жить покупку заказанной в Лионе аппаратуры, а может, купить новый костюм,
обрести новую кожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47