раздался
резкий телефонный звонок. Впервые… Он все звонил и звонил, приглашая Дюв
аля в гостиную.
Ц Я сейчас верусь, Ц сказал он, Ц не волнуйся. Это, наверное, ошибка.
Он спустился и взял трубку.
Ц Это из жандармерии Блуа… Месье Дюваль? -Да.
Ц Я по поводу происшествия с мадам Дюваль. У нас есть новости… Может, мад
ам нам ответит, машина, которая толкнула ее, была белого цвета?
Ц Я сейчас спрошу… Подождите, пожалуйста.
Он положил трубку, а сам остался сидеть на месте. Верно, они задержали кого
-то, кто утверждал, что в „Триумфе" было двое. Ну и попал же ты в историю, бедн
яга! В конце-концов это их дело Ц искать, пусть и ищут. У них с Клер хватает
своих проблем. Он подождал, прежде, чем ответить.
Ц Алло! Сожалею, но жена не помнит этого.
Ц Жаль… Спасибо, месье Дюваль… Как состояние мадам, лучше?
Ц Так себе.
Он положил трубку. Нечего связываться с ними! Он никому не позволит себя д
урачить. Плевать ему на расследование. У него свое следствие, и он будет е
го продолжать.
Когда он увидел бледную маску Клер, у него упало сердце.
Ц Это из жандармерии, Ц объяснил он, Ц по поводу твоей аварии. Они все д
ураки. Клер, дорогая, прости меня. Я тогда потерял почву под ногами.
Он наклонился и поцеловал ее в беззащитные губы.
Ц Я ревнив, подозрителен, свиреп, мстителен, жесток… Хочешь продолжу? Я в
есь создан из пороков. Тебе не повезло… Но тебя я полюбил и никому не отдам
. Что мое Ц мое. Может, если ты мне расскажешь все, что знаешь, тогда посмотр
им. Может, я все это выдумал? Ты должна разубедить меня, догадаться я сам не
могу. Мне надоело жить с этим „может быть". Открой глаза, Клер, не оставляй м
еня одного.
Он выпрямился и снова поглядел в замкнутое лицо.
Ц Ладно… Отдыхай… Я накрою на стол.
Обычно он любил этот миг. Из каждой трапезы он старался сделать праздник.
Мадам Депен придумывала забавные меню, он покупал редкие вина, а все вазы
в доме были заполнены тем, что он находил в саду. Названий цветов он не зна
л и понятия не имел об искусстве составления букетов. Эта немая сцена отн
яла у него присутствие духа, и поскольку он больше не говорил за двоих, в д
оме воцарилась тишина, как будто здесь кто-то находился при смерти. Хвати
т с него грусти и горечи. Он упрекал себя за то, что подчинился им, до этого в
се шло прекрасно. Он стал издеваться над своей слащавостью, напомнившей
ему сестру Жанну. Ну и что? Да, он спал с Клер, но не он первый, не так ли? И что и
з того? По какому такому праву он требует от нее отчета? Вот идиот! Он знал о
любви все: плохое и мелочное. Еще бы: сколько раз ему приходилось массиров
ать омертвевшие тела, готовя их для новых страстей, заранее обреченных н
а неудачу! А теперь он сам поражен этим же вирусом. В тот самый миг, когда фо
ртуна могла бы помочь ему освободиться от всех унижений. Вдобавок этот ж
андарм не упускает его из виду, следя из-за кулис. Расследование продолжа
лось, то самое, которое началось еще в Америке, и цель которого потерялась
из виду. Было отчего веселиться. Он принес рыбу, фарш из дорады. В другое вр
емя они оба от души посмеялись бы над таким названием, но в этот зловещий в
ечер все шло не так, и рыба скоро оказалась в помойке.
Дюваль вышел в сад. Ночь уже наступила. Чувствовался конец августа. „Може
т, любовь подобна фруктам? Ц думал Дюваль. Ц Она бывает летней, весенней,
любовь, изжаленная осами и падающая с деревьев, а еще такая, которую забыв
ают на полке. А моя? Созреет ли она когда-нибудь?" Обернувшись, он увидел от
свет ночника в комнате Клер. Он попытался представить себе обледеневший
сад, затяжные дожди, треск льдинок под ногами. А потом будет новый год…, а з
а ним другой. Он прислонился к стволу вишни. Когда сигарета опалила ему па
льцы, он вернулся в дом. Спит ли она? О чем думает? Об этой глупой ссоре? Надо
бы сказать ей, чтобы забыла о ней, и как можно скорее.
Она пыталась что-то писать. Бумага не слушалась. Клер беспорядочно стара
лась изо всех сил. Дюваль слегка поворчал на нее.
Ц Завтра утром у тебя будет для этого время, а теперь спать, ты устала… Я т
оже. Мы слишком разволновались.
Он хотел отнять у нее листок, но она так закричала, что он сдался.
Ц Ну, раз ты хочешь продолжать, то не стану мешать. Что это за буква? „Б"? Нач
ни снова, я подержу бумагу. Ах, „Д", нет, это же „П"… неплохо получилось.
Затем она начертила „Р". Дыхание ее участилось, рот скривился. Дюваль поня
л, что это было не просто упражнение, а что-то важное.
„ПР". Не начало ли это фамилии?
Она продолжала писать с таким усилием, как-будто перед ней была дорога с м
ножеством препятствий.
Ц ПРО… Это начало названия того места, откуда ты приехала?
Она не слушала. Следующая буква досталась ей просто. Это была „С".
Ц ПРОС?… Ах, прости? Так?
Она положила карандаш, и в глазах ее засветилось удовольствие. Они сверк
али как драгоценные камни. Дюваль опустился перед ней на колени, обнял ее.

Ц Прости! Это я должен просить прощения. Ведь я такой… Черт возьми, я гото
в не знаю что сделать… Малышка Клер! Да, мне было плохо. Я расстроился из-за
пустяков. Теперь все прошло.
Он обнял ее и лег рядом.
Ц Очень важно, чтобы ты ничего от меня не скрывала. А на то, что ты делала д
о нашей встречи, мне плевать. Знаешь, я хочу, чтобы между нами… не знаю, как с
казать… не было даже такой преграды как кожа… чтобы мы были друг для друг
а прозрачны. Ну, как медузы в море, что ли. Не знаю, правда, понимают ли медуз
ы в любви. Пусть каждый будет розой, раскрывающейся для другого.
Клер ровно дышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47