— С чем же она может расстаться с наименьшим ущербом для достоинства?
Вдруг Кристабель осенило. Пряча улыбку, она достала из прически одну шпильку, положила ее на стол и потянулась за следующей.
Берн подскочил на стуле и громко возмутился:
— Протестую! Шпильки не считаются.
— Очень даже считаются. Вы сами говорили: «Предмет одежды или украшения». Вы же посчитали свою булавку для галстука. А какая разница?
Сердито глядя на Кристабель, Берн резкими движениями тасовал колоду.
— У вас их, наверное, штук двадцать.
— Если не больше, — насмешливым тоном ответила Кристабель, доставая очередную шпильку.
И тут она обнаружила, что тяжелый узел волос, лишившись заколок, начал распадаться. Несколько шпилек упали на пол, и Кристабель поспешно подхватила копну волос, чтобы сохранить остальные.
Берн с усмешкой наблюдал за ней.
— Вы не сможете играть в карты и одновременно поддерживать прическу.
Кристабель осторожно опустила руки, но все-таки потеряла еще две шпильки.
— Одна из них пойдет в зачет этого проигрыша, а остальные оставлю для следующих.
— О нет, милая крошка, — голос Берна стал низким и хрипловатым, — так не пойдет. Упав на пол, шпильки перестали быть одеждой или украшением. А то вам придет в голову расплачиваться кусочками грязи, падающими с ваших башмаков.
— Но…
— Это элементарная логика, — твердо проговорил Берн.
— Пошли вы к черту со своей логикой, — пробормотала себе под нос Кристабель, доставая из прически еще одну шпильку и швыряя ее на стол.
После этого игра стала гораздо серьезнее. Кристабель старалась действовать так, как учил ее Берн: сдерживать злость и запоминать каждую карту, выложенную на стол.
Ее усилия не прошли даром — к концу последней игры роббера она уже выигрывала два очка.
— Ха! — Кристабель эффектно выложила последнюю карту и заработала еще одно очко. — Получайте, бессовестный мошенник! — Она торжествующе откинула назад голову, уронив при этом последние шпильки. Но это ее уже не беспокоило. Они ей больше не нужны. Она побьет Берна и без них.
Похоже, успех Кристабель ничуть не огорчил Берна. Сняв сапоги, он в одних носках обошел стол и вручил их ей. С довольной улыбкой Кристабель присоединила сапоги к куче одежды и, обернувшись, обнаружила, что Берн расстегивает панталоны. Стоя прямо перед ее лицом.
У нее тут же пересохло во рту, а Берн продолжал неторопливо раздеваться. Наконец он остался в коротких трикотажных кальсонах, туго натянутых на том месте, в котором сосредоточилось его возбуждение. Господи помилуй!
Кристабель никак не удавалось отвести от этого места глаз. Оно было таким… большим. А ткань облегала его так плотно, что можно было даже угадать тяжесть внушительной мошонки.
— Хотите продолжать игру, детка? — услышала Кристабель хрипловатый шепот. — Или займемся чем-нибудь более интересным?
С трудом сглотнув, Кристабель заставила себя взглянуть Берну прямо в глаза. И прочитала в них такое откровенное, горячее желание, что у нее сбилось дыхание.
Господи, она, наверное, с ума сошла, когда согласилась на эту игру. Или безумием надо считать то, что она так долго сопротивляется соблазну? Ведь сейчас ей предоставляется прекрасная возможность проверить, действительно ли он так божественно хорош, как, похоже, считают все эти женщины, рвущиеся к нему в постель.
Только не слишком ли опасно воспользоваться этой возможностью? Даже любовь Филиппа, которую никак нельзя было сравнить с райским блаженством, превращала Кристабель в безвольную дурочку, готовую выложить самые важные семейные тайны. Можно представить, что она сделает для Берна, если тот сумеет ублажить ее в постели. Наверное, вручит ему корону и скипетр.
Один раз ее сердце уже было разбито из-за предательства мужчины; второй раз она этого не вынесет.
— Давайте играть.
Взгляд Берна жег Кристабель.
— Как пожелает миледи, — согласно кивнул он и, осторожно положив панталоны ей на колени, направился к своему стулу. Кристабель не могла оторвать глаз от его красивых ягодиц, на удивление мускулистых бедер и…
Она удивленно моргнула:
— Вы всегда пристегиваете к икре нож? — До этого оружие и ножны были скрыты под голенищем сапога.
— Да. — Берн сел на место. — Это проще и безопаснее, чем носить пистолет. — Подтолкнув к Кристабель колоду, он прибавил: — Вам сдавать.
Перетасовав карты, Кристабель предложила Берну снять карты.
— Но почему?
— Я часто прихожу и ухожу из клуба по ночам, иногда — с большими суммами денег. Я не заработал бы состояния, если бы позволял всем желающим грабить себя. — Он снял карты и вернул колоду. — Гораздо интереснее знать, почему вы берете с собой пистолет, когда едете обедать в приличный дом.
Кристабель начала сдавать.
— Вы сами только что признали, что Лондон — довольно опасное место.
— Носить заряженный пистолет тоже опасно.
— Нет, если он мне нужен.
Забыв про карты, Берн с интересом посмотрел на Кристабель:
— А зачем он вам нужен? Немногие женщины носят с собой оружие. Хотя, надо сказать, очень немногие женщины знают, как напугать мужчину, схватив его за причинное место. С вами когда-то что-то случилось?
Кристабель взяла в руки карты, стараясь казаться равнодушной.
— Однажды в Гибралтаре на меня напали в парке.
— А что вы делали там одна? — резко спросил Берн.
— Если расскажу, вы решите, что я полная дурочка.
— Попробуйте.
— Мне только исполнилось семнадцать, и я была довольно глупа. Папа всегда говорил, что, если я хочу куда-нибудь пойти, а его нет дома, мне надо взять с собой лакея или послать в казармы за кем-нибудь из офицеров. Но я знала, что о каждом моем поступке они доложат ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102