Неоднократно они с Маркемом и Талботом сравнивали достоинства своих любовниц — и сиськи, и задницы, и губы. И никогда раньше он не находил подобные замечания грязными и не испытывал непреодолимого желания задушить человека, высказавшего их.
Это все следствие неудовлетворенного желания, что совершенно естественно. Надо было уложить Кристабель в постель при первой же возможности, тогда бы он не страдал сейчас приступами временного помешательства.
— Я расскажу тебе, как он оказался в ее постели, Маркем, — опять вмешался в разговор Талбот. — Он пообещал ей, что вместе они могут выиграть главный приз, а этого вполне достаточно, чтобы соблазнить любую вдову.
— Она просто дура, если поверила в это, — усмехнулся Брэдли. — Уж мы-то знаем, как непросто выиграть его, даже имея партнером Берна.
— Это так, — согласился Талбот, — но если она и не выиграет главный приз, могу поспорить, что все-таки будет играть в последней четверке.
Стокли играл за соседним столом и внимательно прислушивался к разговору.
— Ты правда готов заключить пари, Талбот? — неожиданно спросил он, повернувшись. — Или просто болтаешь, по обыкновению?
Растерянно поморгав глазами, Талбот торопливо уставился в карты.
— Если Талбот не хочет, я готов заключить это пари. — Гэвин с вызовом улыбнулся Стокли. — Тысяча фунтов на то, что леди Хавершем окажется в последней четверке.
Этот разговор привлек внимание соседей, и, забыв про игру, все ждали, что ответит Стокли.
Он задумчиво посмотрел на Гэвина, потом повернулся и громко позвал через всю комнату:
— Леди Хавершем!
Кристабель удивленно подняла глаза.
— Берн готов поспорить на тысячу фунтов, что вы окажетесь в последней четверке игроков. Как вы думаете, стоит мне соглашаться на пари?
Быстро справившись с изумлением, Кристабель посмотрела на Стокли с непроницаемым выражением и крикнула в ответ:
— Я не знаю, что сказать, лорд Стокли! Только вам известно, можете ли вы позволить себе проиграть тысячу фунтов!
Все присутствующие рассмеялись, так как не сомневались, что Стокли легко может себе это позволить.
— Стало быть, вы уверены, что Берн выиграет? — спросил хозяин.
Кристабель посмотрела Гэвину прямо в глаза:
— Берн всегда выигрывает.
От этих слов Гэвин почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам. На этот раз он твердо намерен выиграть. И не только пари.
— Так что, Стокли, мы будем спорить или нет?
— Почему бы и нет? — секунду помолчав, небрежно ответил Стокли. — Что бы ни говорила леди Хавершем, ты выигрываешь не всегда.
— Правильно. — Гэвин оторвал взгляд от Кристабель и заметил, что Стокли по-прежнему испытующе смотрит на него. — Только тогда, когда это важно.
В этот момент раздался резкий звук гонга, напомнивший всем присутствующим, что идет последняя игра. По давно заведенному порядку слуга всегда ударял в гонг около трех часов ночи, после чего новых робберов уже не начинали. Только таким образом можно было добиться того, чтобы все играли примерно равное количество партий; иначе некоторые из гостей играли бы круглосуточно.
Гэвин опять занялся картами. Чтобы завершить роббер, им надо было доиграть эту партию и сыграть еще одну или две. Проклятие! Еще целый час ждать до того момента, когда Кристабель окажется в его постели.
Выиграв на пару с Брэдли предпоследнюю партию, Гэвин поднял глаза от карт и увидел, что Кристабель поднимается из-за стола. Значит, они уже закончили?
Обменявшись парой слов со своими партнерами, она подошла к столу в тот момент, когда Талбот тасовал колоду.
— Как дела, милая? — спросил Гэвин. Кристабель снисходительно пожала плечами:
— Я выиграла больше, чем проиграла.
— Отлично. Это сулит мне победу в споре.
С минуту Кристабель понаблюдала за игрой, а потом сказала:
— Я уже закончила и, наверное, пойду спать.
— Лучше останься и принеси мне удачу, — игривым тоном произнес Гэвин. — Можно подумать, ты не справишься без меня, — засмеялась Кристабель. — Нет, я все-таки пойду. А ты можешь не спешить.
Притворно зевнув, она вышла из комнаты.
Только тут Гэвин сообразил, почему Кристабель так торопится уйти без него. Надеется заняться поисками, пока хозяин занят игрой.
Черт побери эту женщину! Куда подевалось ее благоразумие? Обыскивать дом, когда гости еще не спят, не только глупо, но и довольно опасно. Если Стокли застанет ее за этим занятием…
Сам Гэвин не мог встать из-за стола и бросить не доигранный роббер, не возбудив подозрений, однако теперь ему стало трудно сосредоточиться на картах.
Когда партия приближалась к середине, закончилась игра за соседним столом. Стокли освободился.
Гэвин пытался не обнаруживать своего волнения. Он надеялся, что Стокли, как обычно, останется в комнате, до тех пор пока ее не покинет последний гость. Двое из его партнеров сразу же отправились спать. Анна подошла и встала за спиной Гэвина. Не дождавшись, что он обратит на нее внимание, она пожелала всем спокойной ночи и ушла. После этого Стокли прошелся по комнате, изображая из себя заботливого хозяина, вернулся к столу Гэвина и объявил о своем решении удалиться.
— Проверю заодно, не скучает ли леди Хавершем в одиночестве, — добавил он.
Все, кто слышал эту фразу, почувствовали в ней неприкрытый вызов, брошенный Берну. Но Гэвина в данный момент беспокоили не наглые выходки хозяина, а опасность, которая, возможно, грозила Кристабель.
— Проверь, — сказал он с деланным безразличием и положил на стол карту, — но предупреждаю: она спит как убитая и вряд ли услышит твой стук.
— Посмотрим. — Стокли повернулся к остальным гостям и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102