Она прошла в гостиную. За большим овальным столом сидели две молодые женщины. Одна из них разливала по чашкам чай, вторая разрезала яблочный пирог.
– Тебе сколько ложек сахара? – спросила одна другую.
– Три, – ответила та, слизывая с пальца джем, – гулять так гулять.
– А тебе, Эрна?
– Я бы сейчас выпила вина…
Три женщины уселись рядом с одной стороны стола. Напротив них в небольших деревянных рамках стояли три фотографии: молодой улыбающийся лыжник, опершийся на лыжные палки, на фоне снежных гор, женщина в форменном жакете ДРК и мужчина в строгом костюме. Это были Мартин и родители Эрны, которой сегодня исполнилось двадцать три года. Ее пришли поздравить Мари Лютер и Хедвига Бюрен – сестра Вальтера Бюрена, судьба которого до сих пор была неизвестна.
На столике в комнате Эрны было еще две фотографии в рамках: молодой человек, щурящийся от солнца на фоне фонтана Фишбруннен, и морской офицер в тропическом шлеме. Петер и Клаус. О судьбе Клауса Эрна не знала ничего.
Подруги поздравили именинницу, съели по куску пирога, после чего разговор зашел о погоде, о Томасе Виммере, новом бургомистре Мюнхена, и его акции по расчистке руин с каким-то странным названием. Затем говорили о тех, кто уже возвращался из рейнских лагерей, из США и Канады, Шотландии и Египта. Кто-то из знакомых недавно вернулся из Франции, начавшей отправку по домам больных и подростков, оставив на своих каменоломнях, шахтах и полях еще миллион военнопленных. Вспомнили и тех из знакомых, кто не вернется уже никогда.
– А знаешь, Эрна, – сказала вдруг Мари, – перед самым приходом американцев, буквально за несколько дней, твоим отцом интересовался какой-то гестаповец. Да-да. Я приезжала тогда проведать вашу квартиру и, когда уже выходила, столкнулась с ним на лестнице.
– Что же ему было нужно?
– Он просто спросил, не здесь ли живет господин Вангер. Когда я сказала, что профессор умер больше двух месяцев назад, он сразу ушел.
– Зачем в самом конце войны кому-то из них мог понадобиться твой отец, Эрна? – спросила Хедвига.
– Сама не пойму. Погоди-ка. – Она вдруг пристально посмотрела на Мари. – Как выглядел этот гестаповец? В каком он был звании? Ну что у него было вот здесь? – Эрна показала пальцем на правую сторону своего отложного воротничка.
– Не помню. Ей-богу, Эрна. Помню только, что был он какой-то неопрятный, в грязном мундире и с толстым портфелем в руках.
– Ну а лицо?
– Как у бульдога, с таким мрачным взглядом и тяжелым мясистым подбородком, заросшим щетиной. А голос у него…
– Кристиан, – тихо произнесла Эрна.
– Что?
– Это был Генрих Кристиан, отец Петера.
– Тот самый! Но ты же говорила, что он регулярно навещал вас в Берлине.
– В последний раз он заходил седьмого апреля. С тех пор мы с Изольдой его не видели.
В этот момент в дверь позвонили.
– Я открою, – вскочила Мари и вышла в прихожую. – Эрна, к тебе какой-то мужчина! – сказала она интригующим полушепотом, вернувшись.
Эрна поднялась из-за стола и вышла. У порога стоял человек в мятом мокром плаще, шляпе и с тростью в руках. Она на секунду замерла, потом подошла и, как тогда, на вокзале осенью сорок второго, ткнулась лбом в его мокрое от дождя плечо.
– Клаус, я уже думала, что больше никогда тебя не увижу.
Он молчал, не зная, что ответить и как поступить. Эрна подняла голову. Тот, кто не видел ее прежде, сказал бы, что короткая стрижка ей очень к лицу. Но Клаус сразу отметил произошедшие за эти годы перемены, особенно в сравнении с ее последней фотографией. В глазах не было веселого задора, характерной для егозы хитринки. Они по-прежнему были добры и внимательны, но таили в глубине что-то невысказанное, до чего уже никому не добраться. Было ли это чувство вины, которой эта женщина уже ни с кем и никогда не поделится, осознание ли того, что мир оказался вовсе не таким, как представлялось, и жестоко карает за откровенность, или что-то иное, но только в них не осталось и следа от юной восторженной валькирии из Хофгартена.
– Проходи. У меня сегодня день рождения.
– Прости, я совсем забыл. Столько всего произошло за последнее время. Я уже знаю, что случилось с тобой и всей вашей семьей, Эрна.
– Почему же ты не приехал тогда? Ты ведь написал, что скоро приедешь?
– Я… я… опоздал. Всего на несколько дней.
– Если бы ты приехал… Если бы ты приехал в начале января, – шептала она.
Он видел близко ее лицо, ее наполняющиеся слезами глаза и ощущал бешеный стук своего сердца. Зачем он соврал? Ведь он не хотел этого. Ведь все равно правда откроется, и очень скоро. Жгучий стыд колол его миллионами игл, пульсировал в висках, путая мысли. Во что он превратился за эти несколько месяцев… Он, не боявшийся смерти, внутренне готовый когда-то встретить ее так, как это сделали моряки на растерзанном «Бисмарке», опускался теперь все ниже и ниже, становясь лжецом. Тяжелый камень измены продолжал тянуть его вниз, в бездну позора. Какое право имеет он теперь говорить этой женщине про свою любовь? Кому нужна любовь предателя! Оставь при себе свою трусливую любовь и уходи отсюда навсегда!
Эрна потянула его за рукав.
– Ну проходи же!
– А кто у тебя?
– Две подруги. Ты их не знаешь. Одна из них – Мари. Помнишь, я как-то рассказывала тебе о ней? Ну, снимай же плащ! Ты будешь единственным мужчиной в нашей кампании.
– Подожди, Эрна, – остановил он ее, когда девушка хотела забрать из его рук трость, – неудобно без ничего. Я схожу и что-нибудь куплю. Здесь поблизости я видел магазин.
Хватаясь за перила и припадая на больную ногу, он бросился вниз по лестнице, выбежал на улицу и быстро зашагал прочь.
Не успела Эрна отойти от двери, обдумывая, как она объявит сейчас подругам о чудесном возвращении Клауса, как снова позвонили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188