Но на этот раз он не видел приятных снов. Пембертон непонятно почему отождествлялся с Луизой. Скоби снова и снова перечитывал письмо, состоявшее из одних комбинаций двойки и двух нолей; подпись под письмом была не то «Дикки», не то «Тикки»; он ощущал, что время мчится, а он неподвижно лежит в постели, нужно куда-то спешить, кого-то спасать — не то Луизу, не то Дикки или Тикки, но он прикован к кровати и тяжелый камень лег ему на лоб, словно пресс-папье на кипу бумаг. Раз в дверях появился сержант, но Али его прогнал, раз вошел на цыпочках отец Клэй и взял с полки брошюру, а раз — но это, наверно, тоже был сон — в дверях показался Юсеф.Скоби проснулся в пять часов дня, чувствуя, что ему не жарко, он не потеет, а только ослаб, и позвал Али.— Мне снилось, что я вижу Юсефа.— Юсеф ходил сюда к вам, хозяин.— Скажи ему, чтобы он пришел сейчас же.Тело ныло, точно от побоев; он повернулся лицом к каменной стене и тут же уснул опять. Во сне рядом с ним тихонько плакала Луиза; он протянул к ней руку и дотронулся до каменной стены: «Все устроится. Все. Тикки тебе обещает…» Когда он проснулся, рядом стоял Юсеф.— У вас лихорадка, майор Скоби. Мне очень жаль, что я вижу вас в таком дурном состоянии.— А мне жаль, что я вообще вас вижу, Юсеф.— Ах, вы всегда надо мной смеетесь.— Садитесь, Юсеф. Какие дела у вас были с Пембертоном?Юсеф поудобней пристроил на жестком стуле свои необъятные ягодицы и, заметив, что у него расстегнута ширинка, опустил большую волосатую руку, чтобы ее прикрыть.— Никаких, майор Скоби.— Странное совпадение — вы оказались здесь как раз тогда, когда он покончил с собой.— Я уж и сам думал: рука провидения!— Он был вам должен?— Он был должен моему приказчику.— Какое давление вы хотели на него оказать, Юсеф?— Ах, майор! Стоит дать псу дурную кличку, и псу лучше не жить! Если окружной комиссар хочет покупать у меня в лавке, разве может мой приказчик ему отказать? И что будет, если он откажет? Рано или поздно разразится страшный скандал. Областной комиссар узнает. Окружного комиссара отошлют домой. Ну а что если приказчик не отказал. Окружной комиссар выдает все новые и новые расписки. Приказчик из страха передо мной просит окружного комиссара заплатить — и все равно происходит скандал. Когда у вас такой окружной комиссар, как бедный молодой Пембертон, скандала все равно не избежать. А виноват, как всегда, сириец.— Тут есть доля правды, Юсеф, — сказал Скоби. Боль одолевала его снова. — Подайте-ка мне виски и хинин.— А вы не слишком ли много принимаете хинина, майор Скоби? Не забудьте, это вредно.— Я не хочу застрять здесь надолго. Болезнь надо убить в зародыше. У меня слишком много дел.— Приподнимитесь чуть-чуть, майор, дайте взбить вам подушку.— Вы не такой уж плохой малый, Юсеф.— Ваш сержант искал расписки, но не нашел их, — сказал Юсеф. — Вот эти расписки. Они лежали у приказчика в сейфе. — Он хлопнул себя бумагами по ляжке.— Понятно. Что вы собираетесь с ними делать?— Сжечь, — сказал Юсеф. Он вынул зажигалку и поджег листки. — Вот и все. Он расплатился, бедняга. Нечего беспокоить отца.— Зачем вы сюда приехали?— Приказчик тревожился. Я хотел уладить это дело.— Ох, Юсеф, вам пальца в рот не клади — всю руку отхватите.— Только врагам. Не друзьям. Для вас я на все готов, майор Скоби.— Отчего вы всегда зовете меня своим другом, Юсеф?— Майор Скоби, дружба — дело душевное, — сказал Юсеф, склонив большую седую голову, и на Скоби пахнуло бриллиантином. — Ее чувствуешь сердцем. Это не плата за услугу. Помните, как десять лет назад вы отдали меня под суд?— Ну да. — Скоби отвернулся к стене от бившего в глаза света.— В тот раз вы меня чуть не поймали, майор Скоби. — Помните, на таможенных пошлинах. Если бы вы велели своему полицейскому чуть-чуть изменить показания, мне была бы крышка. Я тогда прямо ахнул, майор Скоби: сижу в суде и слышу — полицейский говорит правду. Вы, должно быть, здорово потрудились, чтобы узнать правду и заставить ер сказать. Вот я себе тогда и говорю: Юсеф, в нашу полицию пришел мудрый Соломон.— Не болтайте, Юсеф. Ваша дружба мне ни к чему.— Слова у вас жестокие, а сердце мягкое, майор Скоби. Я ведь хочу объяснить, почему я в душе всегда считаю вас другом. Благодаря вам я чувствую себя в безопасности. Вы не поставите мне ловушку. Вам нужны факты, а факты всегда будут говорить в мою пользу. — Он смахнул пепел с белых брюк, оставив на них еще одно серое пятно. — Вот вам факты. Я сжег все расписки.— Но ведь я могу выяснить, какую сделку вы собирались заключить с Пембертоном. Этот пост лежит на одной из главных дорог, ведущих через границу из… черт возьми, с такой головой не упомнишь ни одного названия.— Там тайком перегоняют скот. Но это не по моей части.— На обратном пути контрабандисты могут прихватить с собой и кое-что другое.— Вам везде чудятся алмазы, майор Скоби. С тех пор как началась война, все просто помешались на алмазах.— Зря вы так уверены, Юсеф, что я ничего не найду в конторе Пембертона.— Я в этом совершенно уверен, майор Скоби. Вы же знаете, я не умею ни читать, ни писать. Никогда ничего не оставляю на бумаге. Все хранится у меня в голове.Юсеф еще говорил, а Скоби уже опять задремал — это было то недолгое забытье, которое длится секунды, в нем успевает отразиться только то, что занимает твои мысли. Луиза шла ему навстречу, протянув руки, с улыбкой, которую он не видел уже много лет. «Я так рада, так рада», — говорила она, и он снова проснулся и снова услышал вкрадчивый голос Юсефа.— Только друзья ваши не верят вам, майор Скоби. А я вам верю. Даже этот мошенник Таллит — и тот вам верит.Прошла минута, прежде чем лицо Юсефа перестало расплываться у него перед глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84