Он видел ее профиль на фоне неба, которое вот-вот затянет дождевыми тучами.— Дружок, — сказал он, — у меня дурные вести.— Кто-нибудь узнал?— Нет, никто не узнал. Вчера вечером я получил телеграмму от жены. Она едет домой.Один из бокалов упал с перил и со звоном разбился во дворе.Губы с горечью повторили: «домой», точно до нее дошло одно лишь это слово. Он провел рукой по перилам, но не нашел ее руки.— К себе домой, — поспешил он сказать. — Моим домом он никогда больше не будет.— Нет, будет. Теперь-то уж будет.Он произнес осторожную клятву:— Я никогда больше не захочу иметь дом, в котором нет тебя.Тучи закрыли луну, и лицо Элен исчезло, словно внезапным порывом ветра задуло свечу. Ему показалось, будто теперь он пускается в более дальний путь, чем собирался когда-нибудь прежде, а если оглянется назад, то за спиной у себя увидит одну только выжженную землю. Вдруг распахнулась дверь, на них упал сноп света.— Не забывайте о затемнении! — резко сказал Скоби и подумал: слава богу, мы не стояли обнявшись, но как выглядели наши лица?— Мы слышали звон стекла и решили, что вы тут подрались, — произнес голос Уилсона.— Миссис Ролт осталась без пива.— Ради бога, зовите меня Элен, — тоскливо сказала она. — Все меня так зовут, майор Скоби.— Я вам не помешал?— Помешали. Тут произошла сцена, полная необузданной страсти, — сказала Элен. — До сих пор не могу опомниться. Хочу домой.— Я вас отвезу, — сказал Скоби. — Уже поздно.— Я вам не доверяю, а кроме того, доктор Сайкс умирает от желания поговорить с вами о самоубийствах. Не хочу портить другим вечер. У вас есть машина, мистер Уилсон?— Да. Я с удовольствием вас отвезу.— Вы можете меня отвезти и сразу же вернуться.— Я и сам рано ложусь, — сказал Уилсон.— Тогда я только пожелаю вам спокойной ночи.Когда Скоби снова увидел ее лицо при свете, он подумал: уж не зря ли я волнуюсь? Может быть, для нее это только конец неудачного романа? Он слышал, как она говорит миссис Феллоуз:— Аргентинская говядина была просто объедение.— Нам надо благодарить за это мистера Уилсона.Фразы летали взад и вперед, как теннисные мячи. Кто-то (не то Феллоуз, не то Уилсон) рассмеялся и сказал: «Ваша правда», а очки доктора Сайкс просигналили на потолке: точка — тире — точка. Он не мог выглянуть и посмотреть, как отошла машина, — надо было соблюдать затемнение; он только слушал, как кашлял и кашлял мотор, когда его запустили, как он застучал сильнее, а затем постепенно снова наступила тишина.— Не надо было так скоро выписывать миссис Ролт из больницы, — сказала доктор Сайкс.— Почему?— Нервы. Я это почувствовала, когда она пожала мне руку.Он выждал еще полчаса и поехал домой. Как и всегда, Али его ждал, прикорнув на ступеньках кухни. Он осветил Скоби карманным фонариком дорогу до двери.— Госпожа прислала письмо, — сказал он и вынул письмо из кармана рубашки.— Отчего ты не положил его ко мне на стол?— Там господин.— Какой господин?Но он уже открыл дверь и увидел Юсефа — тот спал, вытянувшись в кресле, и дышал так тихо, что волосы у него на груди не шевелились.— Я сказал ему: уходи, — сердито шепнул Али, — но он остался.— Хорошо. Иди спать.У него было такое ощущение, будто жизнь хватает его за горло. Юсеф не появлялся здесь с той самой ночи, когда приходил узнать, хорошо ли устроилась на пароходе Луиза, и расставил ловушку для Таллита. Тихонько, чтобы не разбудить спящего и оттянуть неприятный разговор, Скоби развернул записку Элен. Наверно, она написала ее, как только вернулась домой. Он прочел: «Родной мой, все это очень сложно. Я не могу тебе этого сказать и вот пишу письмо. Но я отдам его только Али. Ты доверяешь Али. Когда я услышала, что твоя жена возвращается…»
Юсеф открыл глаза.— Простите, майор Скоби, что я к вам ворвался.— Хотите выпить? Есть пиво и джин. Виски все вышло.— Позвольте прислать вам ящик?… — механически начал Юсеф, но тут же рассмеялся. — Я все забываю. Я ничего не должен вам посылать.Скоби сел за стол и положил перед собой записку. Ничто на свете не могло быть важнее того, что там написано.Он спросил:— Что вам нужно, Юсеф? — и продолжал читать: «Когда я услышала, что твоя жена возвращается, я огорчилась, пришла в бешенство. Это было глупо с моей стороны. Ты ни в чем не виноват. Ты католик. Я бы хотела, чтобы ты не был католиком, но ты ведь все равно не любишь изменять своему слову». — Дочитывайте, дочитывайте, майор Скоби, я могу подождать.— Пустяки, сказал Скоби, с усилием отрывая глаза от крупных детских букв и этого «доверяешь», от которого у него сжалось сердце. — Скажите, что вам нужно, Юсеф.Глаза его невольно вернулись к письму. «Вот почему я тебе и пишу. Потому, что вчера вечером ты обещал не оставлять меня, а я не хочу чтобы ты связывал себя обещаниями. Родной мой, все твои обещания…»
— Клянусь вам, майор Скоби, когда я одолжил вам деньги, это было по дружбе, только по дружбе. Я ничего не хотел, ничего, даже четырех процентов. Я не смел просить взамен даже вашей дружбы… Я сам был вашим другом… Я путаюсь, майор Скоби, со словами так трудно сладить…— Да вы не нарушили сделки, Юсеф. Я на вас не в обиде из-за истории с двоюродным братом Таллита.Он продолжал читать: «…принадлежит твоей жене. Что бы ты мне ни говорил, это не обещание. Пожалуйста, пожалуйста, так и запомни. Если ты больше не хочешь меня видеть — не пиши, не говори мне ни слова. А если, родной мой, ты когда-нибудь захочешь меня видеть — встречайся со мной иногда. Я буду лгать, как ты мне велишь».
— Дочитайте до конца, майор Скоби. Я хочу вам сказать что-то очень, очень важное. «Родной мой, родной мой, брось меня, если хочешь, или сделай меня, если хочешь, своей соложницей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84