Побрести - или потечь?
Ног у клоунов не было, но перебирание ложноножками карикатурно походило
на ходьбу, и сами клоуны издали карикатурно походили на человека. Убить
их ножом или стрелой было невозможно. Однажды Маргарет, единственная из
всех, кого клоуны интересовали профессионально, высказала предположение,
что их бесскелетные студенистые тела суть вовсе не тела в обычном
понимании этого слова, а живые коллоидные сгустки, структурируемые
собственным магнитным полем. Так это было или не так, никого особенно не
интересовало. Гораздо актуальнее было то, что на теле человека, не
успевшего увернуться от объятий белого клоуна, оставались долго не
заживающие ожоги.
Шрам на подбородке Питера был следом ожога более чем тридцатилетней
давности, памятью о том, как он уводил белого клоуна от группы малышей,
оказавшихся слишком далеко от частокола. Он тогда застрял в зарослях и
был настигнут. Кожа стянулась и изменила цвет. На руках тоже были шрамы.
Такие шрамы были на руках у всех, исключая немногих счастливцев, вроде
младенца Джекоба. Даже у Лоренца они были.
Питер молниеносно окинул взглядом бугорок, обозначающий
перевернутую лодку. Нет, белые клоуны не почуяли младших. Еще не
почуяли. Пока что они шли мимо и для таких увальней очень быстро, со
скоростью бегущего вялой рысцой человека. Их было много.
На открытой местности человеку, как правило, нетрудно уйти от
белого клоуна. Нужно заманить его подальше - если человек не очень
спешит, клоун идет за ним как привязанный,- а потом убежать от него,
сделать большой круг и вернуться. Клоун не вернется, он быстро потеряет
след а вместе с ним интерес к человеку. Труднее уйти от стада, но тоже
можно. Хорошо, что клоуны чаще бродят в одиночку. Хорошо, что на этой
планете летаргическая жизнь дала так мало подвижных опасных тварей и ни
одной неподвижной опасной твари, если не считать того пня, который
оказался не пнем... Но и он сжимал челюсти так медленно и робко, что
можно было еще раз-другой сесть на него и успеть встать. Пожалуй,
опасные виды фауны можно пересчитать по пальцам. Клоуны. Болотные черви.
Вонючие крылатые гарпии. Водяной слон. Цалькат. Человеку в лесу нечего
дрожать перед зверьем: если он не ранен и не дурак, он не будет съеден.
Однако и пищи себе не найдет, это точно. Сосульки годятся лишь на то,
чтобы обманывать голод, да поди их еще найди...
Его почуяли. Крупный, в рост взрослого человека, клоун, шедший
прямо на него, ускорил движение. Другой, который должен был пройти мимо,
вдруг запнулся на ходу, зашевелил отростками и уверенно свернул к
Питеру. Белый клоун способен почуять человека шагов с десяти-пятнадцати,
независимо от направления ветра. Наверное, Маргарет права: клоуны
ориентируются не по запаху, а по окружающим человека слабым
электромагнитным полям.
Первого клоуна Питер подпустил на два шага. Потом отскочил,
метнулся вбок, обманывая, выждал секунду, прислонившись спиной к дереву,
и подставил вместо себя корявый ствол. Краем глаза успел заметить еще
двоих - те заходили справа и один из них шутя протек сквозь горючий
куст, нимало при этом не замешкавшись. Серьезной опасности пока не было:
с тремя-четырьмя клоунами Питер мог играть в догонялки часами. Но сейчас
он должен был привлечь внимание всего стада.
Ий-о-хо-о!.. Он рванулся с места, как спринтер, в самую гущу стада
и заметался зигзагами по склону холма. Ноги путались в лишайнике, а один
раз Питер споткнулся о камень. Теперь клоуны были со всех сторон -
спешили догнать, обтечь, ощупать человека жгучими отростками,
попробовать на вкус, и надо было петлять, уворачиваться, сбивать с
толку, не давать окружить себя плотным кольцом - а потом, если повезет,
выскочить из стада и увести его как можно дальше. Вот, сейчас... Нет,
еще рано. А вот теперь пора. Йо-хо-о!..
И все получилось бы, если бы ночью не прошел дождь, если бы на
обманном финте нога не заскользила бы так неожиданно, если бы только
удалось удержаться на ногах и почва именно в этом месте не выперла из
лишайника каменный обломок, угодивший прямо в солнечное сплетение,- а
когда пропала тошнотная чернота перед глазами, вернулось дыхание и Питер
почувствовал, что снова способен вскочить и бежать, нужно было уже не
бежать, а укрываться: кривляющееся кольцо вокруг него сомкнулось, оно
было похоже на студень или медузу, в нем не было ни единого просвета, и
оно сжималось.
Питер скорчился, прижался к лишайнику, пряча руки под тело, вжимая
шею в воротник драной куртки. Лишайник шевелился, щекотал лицо. Было
досадно, что так не повезло. Теперь-то, конечно, обожгут... затекут под
одежду и обожгут хуже кипятка... придется потерпеть... Он негромко и
скверно выругался. Ну и обожгут, подумал он с ожесточением, пусть жгут,
подумаешь - ожог, не барышня, да и не в первый раз, уж как-нибудь
перетерпим...
Сжавшись, он считал секунды. Глупые твари, самые глупые на этой
планете, если не считать трясинных черепах на болотах, слишком тупые для
разумения человека и оттого непредсказуемые. Может, они не могут
договориться, кто в кольце главный?..
Он рискнул поднять голову и присвистнул от удивления. Кольца уже не
было, оно распалось; клоуны, кривляясь пуще прежнего, уходили кто куда,
но по преимуществу вверх по склону, мимо лодки. Разбегаются, с
недоумением подумал Питер. Разбегались... Чего для? Он еще успел
обрадоваться удаче, но тут же осмотрелся и понял, что до удачи далеко и
радоваться рано, а бежать, напротив, поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61