Хорошая мина при плохой игре дело благодарное, сам знаешь...
- Маргарет хихикнула.
- Найду,- сказал Стефан.
- Следствие, значит, собираешься учинить? Ну-ну. А я так скажу:
если они заранее договорились, тогда виновны все, а всех в карцер не
пересажаешь. Да и карцера нет. На что тебе один исполнитель, когда
остальные не лучше? А если тебя травил одиночка, так ты его не найдешь,
пока он сам не проболтается, уж можешь мне поверить. Вот. Драка точно не
была подстроена, и били-то Дэйва ногами, может, как раз из-за того, что
помешал тебе все смолотить. Лучше радуйся, что откусил всего кусочек, да
и яд не убойный. Хотели бы убить - мазнули бы бы чем-нибудь посерьезней,
есть тут одна травка... Только им не труп нужен. Им бластер нужен.
Стефан скосил глаза. "Махер" лежал на столе отдельно от кобуры.
- Значит...- с трудом произнес Стефан, - ты... видела?
Он понял, что плохо управляет голосом. "Ты" вышло хрипатым басом, а
"видела" - визгом. Но это было неважно.
- Видела.
- И они видели,- сказал Стефан.
Маргарет рассмеялась.
- Что же я, дура, чтобы им показывать? Не волнуйся, я не разболтаю,
сколько у тебя зарядов. А "глаз" я случайно нашла, представь себе. И
знаешь, где он был? Донна спрятала в душевой, чтобы за мальчишками
подглядывать. Мне урок прикладной психологии. Тихоня тихоней, а в тихом
омуте...
- Меньше болтай!
- Думаешь, слушают? Вряд ли. Видишь ли... - Маргарет поколебалась.
- Не хотела тебе сразу говорить, но... в общем, у них что-то вроде
собрания на лысом пятачке. На работу с утра никто не вышел.
- Как это - никто? - спросил Стефан и заморгал.
- Да так уж. Даже Фукуда.
- А сколько сейчас времени?
- День давно.
- Ч-черт!..
Он вскочил с койки, и медотсек поплыл у него перед глазами. Молот в
голове ухнул так, что едва не свалил с ног. Стефан ухватился за
Маргарет.
- Ну-ка ляг! Кому сказала!
- Уйди!..
Одежду. Обувь. "Махер". Он им покажет собрание! Торф! Каждый день,
каждый час - торф! Ворошить болото, таскать и таскать бурую жидкую
грязь, сушить, жечь в топке, скармливать синтезатору - иначе просто не
выжить. Работать... не обращая внимания ни на что: ни на лень, ни на
усталость, ни на остервенелую боль в голове и кишках. Они сошли с ума,
коли перестали понимать очевидное. Их надо заставить. Наказывать
нерадивых - без этого тоже не выжить...
- Где китель? - прохрипел он.
- В стирке. Робу вот возьми.
Стефана качнуло. Вспышка боли в животе заставила согнуться пополам.
- Убедился? Тебе лежать надо, а мне идти. Джекоб с утра прямо
криком кричит.
- Ты вот что... - Стефан через силу выпрямился. - Ты мне коли все,
что хочешь, а только я должен ходить. Я с тобой не шучу. Поняла?
- Чего уж тут не понять. А лучше бы лег.
- Коли!
Маргарет отступила на шаг, смотрела с участием.
- Ну? - крикнул Стефан. - Что?!
- Я тебе главного не сказала... Питер вернулся.
29
Трудно уже было вспомнить, кто, когда и зачем пролил в этом месте
некую зловредную химию, по указанию ли Бруно Лоренца это было сделано
(непонятно, для чего отцу понадобились такого рода эксперименты) или по
чьей-то бестолковости либо халатности (тогда почему в бортовом журнале
нет записи о взыскании?), но на полоске тощей земли между новым навесом
для торфа и старой кузницей никогда не росло ни клейкой травы, ни
лишайника, и именно поэтому пришлось отказаться от мысли развести на
лысом пятачке огород. Еще труднее было понять, почему это место исстари
было облюбовано для проведения народных собраний - в тех, разумеется,
случаях, когда по причине зимних дождей их не приходилось переносить в
утробу корабля. Так или иначе, собирались здесь - и узнать норму на
текущий день, и выслушать очередную филиппику Маргарет против плохого
мытья рук и посуды, а иногда и вякнуть что-нибудь вразрез. Илья даже
сколотил скамеечку на краю пятачка, причем во внерабочее время -
числился за ним такой подвиг.
Сейчас на скамеечке сидел Йорис и лелеял распухшую ногу. Выглядел
он скверно - одни огромные глаза, как на иконе, - и временами надрывно
кашлял, сплевывая мокроту. К нему устремилась Маргарет и немедленно
принялась мять колено. Йорис взвыл. Перебинтованный Дэйв угрюмо держался
в стороне, на него больше не обращали внимания, выпустив вчерашний пар.
Коренастую Веру застила толпа, слышался только ее голос, повествующий о
каком-то катамаране, зато Питер был - вот он! - дочерна загорелый кумир
с обтянутыми торчащими скулами и свалявшимися в грязный ком волосами, а
все равно - красавец. Что ему сделается... И Секс-петарда, конечно,
рядом.
Вернувшийся-таки Питер Пунн... Прежде - было время! - близкий друг,
понятный насквозь. Позже - увертливый, многослойный, как фанера,
непонятный и непредсказуемый. Еще позже - снова понятный насквозь, но
уже не друг.
При появлении Стефана все стихло.
- Рад приветствовать в лагере,- сказал Стефан. - Поздравляю с
возвращением.
- Спасибо. Тронут. - В голосе Питера прозвучала ирония.
- Что живы - вижу,- сухо сказал Стефан. - Что не вполне здоровы -
тоже вижу. Калечишь людей, Пунн.
Питер пристально вглядывался в его лицо. Зеленое, наверное, подумал
Стефан.
- По-моему, кое у кого со здоровьем не лучше...
- Маргарет! - Стефан решил не принимать замечание на свой счет. -
Как там?
Маргарет откинула волосы на плечо.
- Нога-то заживет. Температура высокая, и кашель мне не нравится.
Боюсь, как бы не пневмония. Его в постель надо.
- Никакая у меня не пневмония!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61