Дитя повернулось и хотело уйти к своим спутникам, но тут Екеле вспомнил наказ рабби, крепко схватил подол детской рубашечки и воскликнул:
– Во имя Того, кто есть Начало и Конец, заклинаю тебя: скажи и укажи, за чьи грехи в наш город вступила злая смерть?
Всего лишь мгновение длилась тишина. Всего лишь мгновение ребенок неподвижно всматривался в темноту у них над головами – туда, где над могилами, невидимый взору живущих, парил Божий ангел, хранитель детских душ. Потом дитя произнесло:
– Ангел Божий сказал, слуга Господа изрек: это случилось за грех Моавов, в котором пребывает одна из дщерей ваших. И Он, Вечный, видел это, и Он, Вечный, карает вас так, как Он покарал племя Моава!
Тут Екеле отпустил подол рубашки, и дитя, словно подхваченное внезапным порывом ветра, взмыло ввысь. Очень скоро оно скрылось из виду, а потом померкло и белое мерцание за темными зарослями бузины. А Коппель с Екеле вышли за ворота кладбища и отправились в дом высокого рабби, где и передали ему все, что слышали.
Едва забрезжило утро, как рабби послал своих вестников в каждый дом еврейского города. Он созывал общину в дом Божий, и тот, кто мог ходить, пришел, и никто не остался дома. И когда все собрались, он поднялся на три гранитные ступени, и под его темным плащом был белый смертный саван, а над головою развевалось знамя, на котором было начертано: «Господь Саваоф наполняет весь мир своим величием».
И сразу все вокруг стихло. Высокий рабби начал говорить. Он сказал, что среди них есть женщина, живущая в грехе супружеской измены, и подобна она детям проклятого племени, которое покарал Бог. И он призвал грешницу – пусть выйдет и покается, и примет на себя кару, которую предназначил Господь Бог.
Среди женщин поднялся шепот и тихий плач. Объятые страхом, они молча глядели друг на друга, но ни одна не вышла и ни одна не захотела признаться в грехе Моава.
Второй раз возвысил голос высокий рабби. Он провозгласил, что именно из-за этого сокрытого греха в городе умирают дети. Ион заклял грешницу святыми буквами и десятью страшными именами Бога – да выступит она и покается, чтобы кончилось народное бедствие!
Но и на этот раз напрасно говорил высокий рабби. Та, что была причастна греху, молчала и не хотела обратиться вспять с пути своего.
Тогда темное облако гнева объяло высокого рабби. Он извлек священные свитки и над ними произнес слова великого проклятия грешнице. Он умолял небеса, чтобы сгинула она подобно скалам Гильбоа, которые проклял Давид. Чтобы земля сделала ей то же, что некогда сделала Давону и Авирону. Чтобы само имя ее стерлось из списка всех сущих и потомство было проклято во имя Сияющего и Пламенеющего, во имя лучистых звезд и Зедекиеля, который есть Ухо и Око. И чтобы душа ее пала в царство ужаса и там пребывала до скончания времен.
Затем он покинул дом Божий. И на улицах еврейского города воцарились страх и отчаяние, безнадежность и скорбь…
Когда тем же вечером высокий рабби сидел в своей комнате, ему на память пришел один случай из минувших лет. Однажды к нему пришли два мясника с жалобой на погибель всего их товара. Вор проник к ним в лавку и поступил с их добром как святотатец. Он взял мяса сколько мог унести, а остальное раскидал и загадил, залив нечистотами.
Рабби собрал общину и заклинал вора признаться и заплатить за ущерб, насколько это было в его силах. Но вор молчал и упорствовал во зле, и тогда рабби наложил на него проклятие, которое исключало его и все его потомство из числа верных детей Божиих.
А ночью перед домом высокого рабби явилась собака; она громко выла и стенала, и так жутко было слушать ее жалобы, что высокий рабби, опознав в ней вора, снял с нее проклятие.
– Если сила проклятия так велика, – сказал себе рабби, – что даже неразумная тварь, в чьей душе нет света знания о Боге, не может вынести его, то как возможно, чтобы нарушительница брака не вышла передо мной и не покаялась, пока еще не минул день?
Но шли часы, и настала ночь. Когда она прошла, высокий рабби понял, что ждал напрасно. И тогда позвал он своего молчаливого слугу, которого некогда сам же вылепил из глины и который носил имя Божие в устах своих, и приказал ему разыскать на улицах Коппеля-Медведя и Екеле-дурачка, ибо они были нужны ему.
Когда же эти двое пришли, он объявил им:
– После того как день угаснет и наступят сумерки, идите снова на кладбище, и ты, Екеле, играй на своей скрипке одну из песен, какие поют дети во время праздника кущ. И духи умерших станут слушать тебя, потому что первые семь дней земные мелодии еще связывают их с этим миром. Потом вы пойдете обратно, и ты, Екеле, не переставай играть. Но когда вы вернетесь в эту комнату, вам следует сразу же выйти вон. И не вздумайте оглянуться! Ибо то, что я хочу сделать, есть тайна Пламенных, которых именуют также Престолами, Колесами, Могуществами и Воинствами, и не вашим глазам видеть ее.
Они пошли и сделали по его приказу: Екеле-дурачок наигрывал на скрипке веселые мотивы праздника кущ, а Коппель прыгал изо всех сил. Так они прошли среди могил до стены и вернулись обратно по пустынным улицам, а за ними неслось белое светящееся облако. Оно поднялось вместе с ними по лестнице и влетело в комнату высокого рабби.
Как только приятели закрыли за собой дверь, рабби произнес запретное слово из книги Тьмы – слово, которое сотрясает землю, крушит скалы и вызывает мертвых в мир живых.
И перед ним в своем земном облике явилось дитя, и было оно все равно что из плоти и крови, и свечение его погасло. И оно бросилось на пол и принялось плакать, жалуясь и умоляя вернуть его обратно в сад мертвых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121