– Вы уходите? Но почему? Останьтесь еще ненадолго. Что, не можете? Даже если я вас об этом попрошу?
Я не остался. Коротко простившись, я вышел за дверь. С чувством горького удовлетворения я констатировал, что Бибиш больше не делала попыток удержать меня.
Дома я бросился на диван. Все предстало передо мной совершенно в ином свете. Я был сбит с толку, беспомощен и недоволен собой. Я воскрешал в памяти каждое произнесенное Бибиш слово, взвешивал его, так и сяк прокручивал в уме – словом, мучился, как влюбленный первокурсник. У меня раскалывалась голова, и, возможно, меня даже лихорадило. «Даже если я вас об этом попрошу?» – сказала она. Но я все же ушел. Я обидел ее, задел ее самолюбие… «У вас плохое настроение?»… Да, теперь ей не нравится мое плохое настроение… Если бы только я мог загладить нанесенную ей обиду! Что, если прямо сейчас вернуться туда? Захватить с собою немного цветов? «Я только хотел занести вам эти розы, Бибиш. Ведь сегодня годовщина вашего пребывания здесь. Только потому-то я и ушел, а не по какой-либо другой причине». Но где в этой глуши достать розы, да еще зимой? В моей вазе стоят искусственные цветы. Они безобразны и запылены. Почему у барона нет оранжереи? Если бы вместо лаборатории он завел оранжерею… Да, но в таком случае Бибиш не было бы здесь. Сегодня я где-то видел сирень, белую сирень… Где это было? Нет, то была «толченая сирень», его «креасьон». А что если поднести ей мою душу? Она посадит ее под стеклянный колпак и будет разглядывать в микроскоп.
Внезапный стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Вошел тот самый маленький мальчик, который накануне выносил пустые кувшины из пасторского дома. Он долго осматривался, прежде чем заметил меня.
– Добрый вечер, – сказал он. – Вот, барышня просила передать вам это.
Он подал мне записку. Я вскочил с дивана и стал читать:
«Вы сердитесь на меня, а я не знаю за что. Бедняжка Бибиш! Я должна поговорить с вами – желательно прямо сегодня. Я приглашена к барону на обед. Ждите меня в одиннадцать часов у ворот парка. Ждите непременно. Уйти раньше я не смогу».
Слово «непременно» было перечеркнуто и вместо него написано «пожалуйста».
Резкий северный ветер швырял мне в лицо колючий снег. Я изрядно замерз, но продолжал ждать. После того как я простоял у ворот парка четверть часа, пробило одиннадцать часов. Наконец в парке послышался какой-то шум, под чьими-то шагами заскрипел снег, и ворота открылись.
– Кто это там стоит? – раздался голос, и по моему лицу скользнул лучик карманного фонарика.
– А, это вы, доктор! Ночные прогулки в это время года? – спросил барон фон Малхин.
Подле него из темноты вырисовывалась фигура Бибиш – несчастной и смущенной Бибиш. Она посмотрела на меня, как ребенок, опасающийся побоев. «Он настоял на том, чтобы проводить меня, и я ничего не могла поделать», – прочел я в ее глазах.
– Пойдемте, доктор, проводим это милое дитя до дому, – сказал барон.
Я ничуть не злился. Я был счастлив, что вижу Бибиш и что между нами все опять по-прежнему. Она сейчас же заметила это и просунула свою руку под мою.
– Вы, однако, умеете быть несносным, – произнесла она тихо, но очень решительным тоном.
По дороге к пасторскому дому барон без умолку болтал в своей обычной манере.
– Я должен поблагодарить вас, доктор, – сказал он, – за то, что вы помогли мне осуществить мой маленький опыт.
Мною овладело неприятное чувство. Он благодарил меня, хотя я не сдержал своего обещания и, хуже того, обманул его. Может быть, мне следовало тут же сказать ему всю правду, но я подумал, что разумнее будет промолчать.
– Мой пациент был у вас? – осведомился я.
– Да, он с головой засыпал меня библейскими цитатами из Книги Иова и Послания к коринфянам. Он каялся в том, что украл у меня из лесу несколько вязанок дров, а в рождественский сочельник подстрелил козла.
– Вы будете возбуждать против него обвинение?
– За кого вы меня принимаете, доктор? Я ведь не чудовище какое-нибудь! Все произошло приблизительно так, как я и рассчитывал. Он пришел и стал каяться. Я был не совсем убежден, что опыт удастся применительно к отдельной личности. Но он вполне удался.
Мы добрались до пасторского дома. Бибиш стояла, устало прислонившись к дверям, и, судя по всему, боролась со сном.
– Вы устали? – спросил барон.
– Очень, – пожаловалась Бибиш. – Чуть было не уснула на ходу. Я не так привыкла к крепким винам, как… Она запнулась на мгновение, но затем продолжала:
– …как младший из ваших гостей. Барон улыбнулся.
– Вы можете безбоязненно говорить о том, кого вы у меня встретили. Один из моих гостей был прежде губернатором отдаленной английской колонии. Сейчас он является частным лицом и стоит во главе английского легитимистского движения. А вот второй… Эта молодая дама, что стоит тут перед нами и прикрывает рукой рот, чтобы мы не заметили, как она зевает, – так вот, эта молодая дама ужинала сегодня с английским королем.
– С английским королем?! – изумленно переспросил я и посмотрел на Бибиш.
– Да, с Ричардом XI, – сказала она. – Извините меня, я едва держусь на ногах от усталости. Спокойной ночи!
– Но ведь английского короля зовут вовсе не Ричард XI, – сказал я.
– Я имею в виду Ричарда XI из дома Тюдоров, – пояснил барон. – В настоящее время он служит учителем рисования в одной из суссекских женских школ. В глазах английских легитимистов он является законным королем.
Глава 12
То обстоятельство, что на пути из дома лесничего в деревню я встретился на опушке соснового леса с бароном, не могло быть простой случайностью. Было недалеко до полудня; барон охотился и даже успел подстрелить ястреба и двух куропаток, но у меня создалось совершенно определенное впечатление, что он намеренно поджидал меня неподалеку от того места, где дорога выходит из лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121