У меня еще дела кое-какие, потом на вокзал, а потом я к тебе заеду. Никому не открывай, понял? Я тебя очень прошу. Давай… ищи.Адашев-Гурский запер за Волковым дверь. Снял с себя джинсы и набросил на плечи короткий халат. Потом взял на кухне недопитую поллитровку и непочатую литру, заглянув в холодильник, достал кусок сыру, поставил все это на поднос вместе с низким и широким стаканом тонкого стекла. Еще раз заглянул в холодильник и присовокупил остатки грейпфрутового сока. Затем перенес нагруженный поднос в комнату, поставил на столик, сел в кресло, посмотрел на натюрморт печальным взглядом, тяжело вздохнул и сказал:— Кушать подано.Ровно в десять часов вечера, войдя в главный зал Московского вокзала, Волков сразу увидел давешнего знакомца у витрины табачного киоска. Тот рассматривал через толстое стекло дорогие трубки.Петр не спеша направился к нему.— Добрый вечер, Валерий Алексеевич.— Здравствуйте, — удивленно обернулся московский гость на незнакомый голос. — А, простите, с кем имею честь?..— Волков. Петр Сергеевич.— Предполагается, что ваше имя должно мне что-то говорить?— Да это вряд ли. Словом, я к вам некоторым образом от Льва Кирилыча Невельского.— «Некоторым образом»… Это как? И где он сам, кстати говоря, некоторым образом?— Я объясню. Не могли бы мы где-нибудь спокойно побеседовать?— Да, в общем-то, и здесь не так шумно. А о чем, позвольте узнать?— Да о чем, собственно… О футболке. Лицо гостя непроизвольно передернулось. Он жестко посмотрел Волкову в глаза, очевидно что-то про себя решая. Потом взглянул на часы и, указав рукой на ресторан, коротко сказал:— Прошу.В ресторане они сели за дальний столик в глубине зала. Петр заказал себе салат, мясо и минеральную воду, москвич — рюмку коньяку и кофе.От Волкова не ускользнуло, как, в ожидании заказа, тот, выложив на стол трубку и дорогой табак, якобы невзначай цепким взглядом окинул практически пустой ресторанный зал.— Один я, Валерий Алексеевич, один.— Так это не ваши… товарищи сегодня полдня за мной топали?Петр помотал головой:— Не мои. Это, скорее всего, товарищи Льва Кирилыча. Бывшие.— Поясните? — насторожился собеседник.— Видите ли, вольно или невольно Невельский привлек к себе внимание определенной группы лиц. Самое пристальное. И интерес у этой компании корпоративный, а значит, они своего добьются. От сих до сих. А у меня — чисто личный. Поэтому я сейчас попытаюсь с вами поговорить, но не исключаю, что разговора у нас не получится. Но мне почему-то так не кажется.— Интересный вы человек, очень интересный… — Собеседник Волкова внимательно в него всматривался. — Знаете, было бы безумно глупо задать сакраментальный вопрос, дескать: «На кого работаете?» Но, поверьте, нет сил сдержаться…— На себя. В данной конкретной ситуации — исключительно на себя. А как, извините, конечно, за любопытство, вы тех ребяток-то распознали и уйти от них сумели? Они же профессионалы, уж можете мне поверить.— Молодой человек… Мы с вами взрослели еще в том обществе, где заметить слежку и уйти от нее, неся за пазухой томик «самиздатовского» Набокова, доверенного тебе всего на одну ночь хорошим приятелем и, предположительно, стукачом, было спортом и забавой. А я, замечу, несколько постарше вас буду и времена, следовательно, застал, что построже были. Гораздо построже. И, знаете, очень в жизни помогают эти вынужденные навыки. Жена вот, царствие небесное, когда жива была, так я, пока до любовницы доеду, раза три проверюсь и оч-чень пикантных, надо сказать, тем самым положений избегал. А вы говорите…— То-то я смотрю — и там, в зале, чисто, и здесь — чисто.— Ну, хорошо. Этак вытанцовывать мы можем сколько угодно. Я на вас посмотрел, вы меня послушали. Может быть — к делу?— Согласен. Только я сегодня целый день ничего не ел, а день, поверьте, был насыщенный. Это ничего, если я?..— Да Бога ради.— Спасибо. — Петр приступил к салату. — Так вот. Ситуация сложилась таким образом, что я, по воле Льва Кирилыча, занимаюсь поисками некой загадочной белой футболки. Загадочной для меня потому, что о предмете своего поиска имею информацию, мягко говоря, минимальную. Что очень, — глядя в тарелку, Волков сделал жест вилкой, — очень осложняет поиски. Практически делает их невозможными, вы понимаете?— Допустим. Что вам известно?— Ну… Что якобы жизненно необходимо ее найти. — Волков поднял брови и посмотрел собеседнику в глаза. — И я ищу. Но ведь можно искать-искать, да так и не найти, верно?— Где Невельский?— М-м… — Петр отрицательно помотал головой, положил в рот кусочек помидора, прожевал и выразительно проглотил. — Это не имеет к делу никакого отношения. Он уже не ищет. И не будет.— А почему, собственно, я должен вам верить? Обоснуйте.— Вот мой мандат, — Волков вынул из кармана пиджака и протянул через стол белый лоскуток.Собеседник взял его, надел очки, внимательно вгляделся в ткань, покрутил в руках, рассмотрел шов и, аккуратно сложив, убрал в карман.Затем снял очки, убрал их, сделал глоток коньяку, набил трубку и раскурил ароматный табак.Петр выпил минеральной воды и перешел к мясу. Его визави курил трубку, смотрел на собеседника и думал. Волков покончил с мясом, аккуратно положил на тарелку параллельно друг другу вилку и нож, допил минеральную воду и, закурив сигарету, встретился с ним взглядом.— Ну, допустим, — трубка легла в пепельницу. — Что вы хотите знать?— Все, — просто сказал Петр.— Нет, вы мне определенно симпатичны… Знаете, у вас необыкновенно умные глаза. Умные и честные. И я прекрасно знаю, что именно таким глазам верить — сущее безумие, но… У меня есть альтернатива?— Вам решать. И потом — интерес в этом деле у нас обоюдный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24