Наши мужчины предпочитают служить во Французском иностранном легионе, а потом пропадают где-то на просторах Алжира.
— Это ужасно! — воскликнула Стефани.
— Но Шарль совсем другой, — не без гордости заявила Эбби. — Он более цивилизованный.
Фортье хмыкнул.
Наконец Эбби повернулась к маленькому человечку в пенсне, с курчавыми черными волосами, изящными ручками и глазками-бусинками.
— Наш альтист, мистер Уолтер Уистер.
Стефани протянула ему руку, и мужчина с жаром пожал ее. Говорил он с легким британским акцентом.
— Счастлив с вами познакомиться, мадам.
— Уолтер не имеет себе равных в искусстве аппликатуры, настройке инструментов и исполнении гамм, — перечислила Эбби достоинства альтиста.
Разве это не замечательно, что каждый из вас наделен талантом? — вежливо произнесла Стефани.
— Ваша правда, мадам, — согласился Уолтер.
— Мистер Трамбл принес нам оркестровку нового струнного квартета господина Чайковского, — сообщила Эбби. — Это для нас большая радость. — Она устремила на Трамбла исполненный благодарности взгляд. — В 76-м году, когда Эбнер был в Нью-Йорке, ему посчастливилось послушать игру самого маэстро.
— И еще побывать на выступлении мистера Сэмюэля Клеменса, — добавил Трамбл, подкручивая усы.
— Мы так ему завидуем, — вздохнула Эбби.
— Мисс Эбби, если бы вы отправились со мной в путешествие, то тоже услышали бы Чайковского.
— Мистер Трамбл! Что за нескромное предложение! — Эбби зарделась, но видно было, что она польщена.
— В этом не было бы ничего нескромного, будь мы женаты, моя милая девочка.
Стефани едва не прыснула.
— Эбнер, ну что ты, в самом деле! — возмутилась Эбби. — Ты сущий плут. Боюсь, мы теряем драгоценное время.
— А вы, мадам Сарджент, — Трамбл, посмеиваясь, скосил на Стефани озорные глаза, — играете на чем-нибудь?
— Только на фортепиано, и то очень плохо.
— Мы сочли бы за честь, если бы вы к нам присоединились, мадам, — сказал Уистер. — В квинтете Шуберта есть партия фортепиано. Я не ошибаюсь, Шарль? — Он перевел взгляд на Фортье.
— Разумеется, Уолтер, — кивнул Шарль.
— Вы оба очень любезны, — ответила Стефани, — но, поверьте, мой отказ сослужит вам добрую службу.
Мужчины рассмеялись.
— Простите, а теперь мне пора к детям. Уверена, я еще услышу вашу чудесную музыку.
Шумно откланявшись, музыканты двинулись в гостиную и скрылись за двустворчатыми дверьми. Вскоре оттуда по всему дому разнеслись звуки музыки. Стефани на минуту задержалась в холле, чтобы послушать. Знакомство с эксцентричной компанией произвело на девушку сильное впечатление. Трамбл, похоже, был без ума от Эбби, в то время как последняя была без ума от музыки. Что же до Стефани, то термины «оркестровка», «аранжировка» и прочие почему-то не вызвали у нее в памяти образ Моцарта.
Хваленые музыканты играли просто безобразно — как говорится, кто в лес, кто по дрова. Безжалостно расправились с Шубертом, а затем с Брамсом. Слушать было невозможно, и Стефани поднялась наверх. Заглянула к детям и обнаружила, что пропала Эми!
Обыскала все верхние комнаты и, спустившись вниз, прошла в холл.
И тут до нее донесся тихий, жалобный плач малышки. Стефани нашла ее под лестницей. В ночной кружевной рубашечке, с игрушечным медвежонком в руках. Малышка заливалась слезами.
— Дорогая, что случилось? — Стефани опустилась рядом.
Эми повернула к ней заплаканное личико.
— У меня от музыки болят ушки, — всхлипывая, ответила Эми.
— Бедное, бедное дитя!
Стефани взяла девочку на руки и присела на ступеньку. Вытерла Эми слезы и попыталась утешить.
— Милая, они не виноваты, что так плохо играют. Лучше не умеют.
— Мне грустно, — захныкала малышка.
— Мне тоже.
— Я скучаю по мамочке.
Стефани прижала девочку к себе, и ее захлестнула волна нежности.
Эми обвила шею Стефани своими тонкими ручками, заглянула ей в глаза.
— Будешь моей мамой?
У Стефани сжалось сердце. Что могла она ответить? Если верить старой Магнолии, миссия, с которой она прибыла сюда, когда-нибудь кончится.
— Будешь? — настойчиво повторила малышка.
— Я… я постараюсь быть с вами как можно дольше, дорогая.
Эми еще крепче обняла Стефани, и девушка живо представила себе то счастливое время, когда они с Джимом страстно мечтали о ребенке. А что, если бы у нее была такая славная девчушка? Эта мысль наполнила сердце Стефани безысходной тоской.
В следующее мгновение парадная дверь распахнулась и на пороге появился Андре Годдар. Стефани замерла от неожиданности.
— Что случилось? — Андре приподнял личико девочки. — Почему ты плачешь?
— Ей не нравится музыка, — объяснила Стефани.
— Еще бы, — проговорил он, когда из гостиной в очередной раз донесся визгливый стон расстроенной скрипки. — Странно, что еще не звенят хрустальные подвески на люстре. — Он смахнул со щеки дочки слезу. — Ты не хочешь улыбнуться папочке, лапушка?
— Да, папочка. — Малышка одарила отца ангельской улыбкой.
— Вот и хорошо, — произнес Андре. — Мадам, я просил вас быть особенно внимательной к Эми и рад, что вы вняли моей просьбе.
Под благодарным, но чересчур пристальным взглядом Андре Стефани стало не по себе.
— Мистер Годдар, Эми — прелестная девочка, и я с удовольствием занимаюсь ею, независимо от того, просили вы меня об этом или нет, — проговорила она с подчеркнутой холодностью.
— Правда? — Он подмигнул Эми. — Похоже, лапушка, ты завоевала сердце мадам Сарджент. — Он наклонился и поцеловал девочку в щеку.
— А вы, мадам? — Он повернулся к Стефани. Его губы замерли на опасно близком расстоянии от ее собственных. — Вы не хотите, чтобы вас тоже поцеловали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91