Стефани жаждала его ласк. Этот мужчина доводил ее до безумия.
Андре выпрямился и остановил на девушке долгий взгляд. Вдали запел пересмешник.
— Стефи, люби меня. Я знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя.
— Это безумие, — выдохнула Стефани. — Мы не можем.
— Почему?
— Слишком много между нами преград.
— Что ты имеешь в виду?
— Твои дети, обязательства, Эбби…
— Твои воспоминания о покойном муже? — продолжил он.
— И это тоже, — призналась Стефани едва слышно.
Андре поцеловал девушке руку.
— Стефи, пожалуйста, вместе мы можем облегчить твои страдания…
— Прошу тебя, не говори так.
— Подумай об этом, милая. Мы оба познали горечь потери. Ты поклялась, что никогда больше не полюбишь, я тоже не готов к повторному браку. Почему бы нам не проверить наши чувства?
— Ты коварный искуситель. — Голос Стефани дрогнул. — На самом деле ты меня в грош не ставишь.
— Это не так, дорогая. Я отношусь к тебе с большим уважением. Но нахожусь во власти твоего очарования.
Андре снова прильнул губами к ее губам. Некоторое время они стояли, не в силах оторваться друг от друга.
Наконец он зашептал ей на ухо, обдав горячим дыханием:
— Стефи, шесть лет назад мой отец поехал кататься верхом. И не вернулся. Его нашли в лесу мертвым. Он упал с лошади. Моя мать от горя слегла и вскоре скончалась. Жизнь хрупка и скоротечна. Нельзя упускать шанс, который она нам предлагает.
— Собирать розовые бутоны, как сказал поэт?
— Дорогие, незабываемые бутоны. — Андре покрыл поцелуями ее грудь, сначала одну, потому другую. — Стефи, пожалуйста, люби меня.
— Нет! — Стефани стоило немало усилий взять себя в руки.
— Разве ты не хочешь меня?
Дрожащими руками она принялась застегивать блузку.
— Хочу. Так же как ты меня. Но честь и преданность ставлю выше плотских наслаждений и не разделяю твоих гедонистических взглядов на жизнь.
— Ты несправедлива, считая меня негодяем. Разве я не предан своим детям?
— Ты хороший отец, но не пропускаешь ни одной юбки.
— Это преступление?
— Если ты действительно озабочен судьбой детей, женись на Эбби, дай им мать.
— Стефани, не надо об этом сейчас.
— Пойми, — с досадой произнесла Стефани, — ты должен изменить свои взгляды на жизнь, переоценить свои ценности, поставить перед собой определенную цель.
— Что ж, мадам Сарджент, раз уж вы настроены на философский лад, скажите, для чего мы живем?
— Чтобы приносить пользу людям, — ответила девушка не задумываясь. — Помогать им…
— В таком случае переспи со мной. Будет и польза, и помощь.
— А не потакать своим прихотям, — будто не слыша, договорила Стефани дрогнувшим голосом.
— Почему ты считаешь меня эгоистом?
— Ты не желаешь замечать женщину, которая тебя любит, предана тебе и твоим детям.
Но мне нужна ты, пойми наконец!
Стефани хотела что-то сказать, но Андре закрыл ей рот поцелуем.
Скача домой бок о бок с Андре, Стефани предалась размышлениям. За время ночной прогулки она не продвинулась ни на шаг к достижению своей цели. Андре слышать не хотел об Эбби.
Он делал все, чтобы завоевать Стефани, и, надо сказать, преуспел в этом. Его чары не оставили молодую женщину равнодушной. С каждым днем он нравился Стефани все больше и больше. Она по достоинству оценила его человеческие качества. Он больше не казался ей легкомысленным прожигателем жизни.
Особенно Стефани привлекал его образ жизни, чуждый ее собственному. Он радовался каждой минуте и не отказывал себе в земных усладах. Воспитанная в духе канонов протестантской церкви, она впервые познала истинное наслаждение, когда взглянула на жизнь глазами Андре.
Над ней нависла опасность влюбиться в этого сердцееда.
Глава 27
В воскресенье вечером Стефани ехала в экипаже вместе с Робийяром и его теткой. Узкая дорога петляла между двух крутых склонов, увитых плющом.
Платье Стефани из золотистого шелка и такая же шляпка как нельзя лучше гармонировали с палитрой осеннего дня. В этом же наряде она ходила утром в церковь с Андре, Эбби и детьми. К счастью, во время службы Андре вел себя сдержанно, лишь время от времени бросая на нее страстные взгляды.
— Подумать только, прием в честь Дэвисов дают в Оберне, — заметила Кэти. — Ирония судьбы!
— Почему? — поинтересовалась Стефани.
— Потому что прежний хозяин Стивен Дункан ратовал за объединение Севера и Юга!
— О, тетушка, вы никак не можете забыть о деле Росса. А ведь с тех пор уже прошло более тридцати лет, — с укором сказал Генри.
— Если бы не предательство Айка Росса, Джона Кера и Стивена Дункана, вступивших в Общество американских колоний, войны могло и не быть! — заявила Кэти.
Росс, Кер и Дункан не были аболиционистами, — возразил Генри. — В 1829 году, когда Айк Росс умер, оказалось, что средства от своей недвижимости он завещал на возвращение двух сотен рабов в Африку. Его дочь Маргарет и друзья Дункан и Кер не опротестовали завещание.
Но оно вызвало широкий общественный резонанс, и Маргарет с друзьями пришлось преодолеть массу трудностей, чтобы исполнить волю отца, несмотря на положительное решение верховного суда. Множество кривотолков вызвала смерть Маргарет и Джона Кера. Их дело продолжил Стивен Дункан, который тайно вывозил рабов в Африку.
Удивительная и очень печальная история, — промолвила Стефани.
— На мой взгляд, — промолвила Кэти, — борьба была совершенно бессмысленной. Об этом свидетельствует результат. Негры свободны, а Юг в упадке.
Стефани хотела возразить, но раздумала, услышав горечь в голосе Кэти. Идея рабства была глубоко враждебна девушке, но ей надлежало помнить, что она находится в другой эпохе, когда экономика строилась на принципиально иной основе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91