А один из них, самый маленький и, возможно, встревоженный больше других, молчал, погруженный в мысли о злоключениях девушки в белом…
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Рассвет, как обычно, бережно пробудил Лауру. В просторной зале с тускло отсвечивающими стенами было прохладно. Пленница плотно укуталась одеялом, достала из-под подушки дневник и, разложив его на коленях, стала перелистывать. Почувствовав, что она проснулась, Филипп прыгнул на постель, прижался головой к ногам девушки и снова умиротворенно замурлыкал.
Девушка склонилась над своим дневником. Первые фразы она произнесла вслух:
— «Последняя надежда рухнула. Чирешары уже не поспеют в срок, а может, и совсем не приедут. А возможно, и приедут, но меня уже здесь не будет… Дней осталось мало, очень мало… Все напоминает горячечное состояние тела, сотрясаемого гулкими ударами сердца… Вокруг творится что-то неладное… Люди полны тревоги…»
Карандаш скользнул по бумаге, но девушка смолкла. Наконец, карандаш выпал из пальцев. Последние фразы она опять произнесла вслух:
— «Я ошиблась… Я сама виновата в том, что случилось, в том, что произошло со мной. Милые, далекие друзья, если бы я в тот вечер поделилась с вами своими планами, своими мыслями…»
Потом она соскочила с постели, глубоко вздохнула и, оставив мраморную комнату, поспешила к источнику. Холодные брызги, говор струй освежили ее, отгоняли мрачные мысли? Как бы нанизывая бусинки смутных надежд…
— Милый Филипп, мне так хотелось петь и танцевать на этих мраморных плитах. Но и ты, наверное, чувствуешь, что осталось мало времени! Я сама убила свою мечту, самую светлую мою мечту, Филипп…
Она закрыла глаза и попыталась справиться со своей печалью. Одна в своем замке… С милым и ласковым Филиппом, который молча жил рядом, среди холодных безжалостных мраморных стен… Долгие нескончаемые дни, одни и те же рассветы, одни и те же закаты, то же молчание… Ни звука трубы, ни молодого голоса… С нею одни эти печальные образы. И чередование бесконечных часов и минут, подобных ударам молодого, но больного, торопливого сердца… Куда торопится оно, куда спешит?..
— Нет, Филипп, я не должна ни плакать, ни грустить. Осужденные на смерть и то на что-то надеются до последней минуты. А у меня впереди много минут, много часов… Мои друзья торопятся к великой встрече… К великому празднику в мраморном замке… Зачем же плакать? Может быть, мы скоро услышим шаги и голоса тех, кого я так жду… Это они, мои друзья, хотя я из и не знаю и они меня тоже. Лучшие мои друзья… Так будем ждать их до последней минуты… Я хочу, я обязана сберечь свою мечту, милый Филипп…
Она снова двигалась по просторной мраморной комнате маленькими, неслышными шагами, словно скользила по светло-голубым просторам сна.
В другом обитаемом помещении замка тревога еще не улеглась. Люди хмуро шагали из одного конца комнаты в другой, перебрасываясь холодными, пытливыми взглядами. Единственный, кто старался скрыть беспокойство и сохранить самообладание, был человек со шрамом. Голос у него, как всегда, звучал повелительно, движения были уверенные и сдержанные, в глазах стальной блеск.
— Сегодня никому не выходить из замка! — объявил он.
— Я видел патруль еще до восхода солнца, — сообщил человек с глазами хорька.
— Вход в крепость надежно закрыт? — спросил старший тщедушного.
— Я убрал мостик над пропастью перед входом…
— А вход прикрыли камнем?
— Да, — в один голос подтвердили оба подчиненных.
— А изнутри? Подпорки подставили?
— Да!
— Пойду проверю. Оставайтесь здесь!
Человек со шрамом вышел из залы. Толстяк подождал немного, потом сказал товарищу:
— Крепится что есть силы, но все равно видно, что волнуется.
— Ясное дело. А тебе на его месте было бы каково?
— Ты в самом деле не боишься или притворяешься?
— А чего бояться? Мы здесь в полной безопасности. Сюда никто не может проникнуть.
— А через другой вход?
— А я не думаю, чтобы существовал другой вход. Сказка…
— Стало быть, ты не принимаешь в расчет документ, расшифрованный девчонкой?
— Кто его знает. Уж больно все это неправдоподобно…
— А вдруг среди ночи заявятся незваные гости? — передернулся толстяк.
— Быть такого не может, — успокоил его другой. — Где может быть еще вход?
— Все равно я буду постоянно держать оружие при себе.
Они помолчали. Потом тощий спросил:
— А о девчонке он больше ничего не говорил?
— Злится. Неизвестно, чем все это кончится…
— Он глаз с нее не спускает. Что он задумал?
— Теперь уже поздно. Остался один выход…
— Не передумал бы он опять. А то два дня тому назад хотел ее…
— Не думаю, чтобы он опять переменил решение, — прервал его тот. — Обстоятельства не позволят.
— Скажи мне правду! — решился тощий после недолгого колебания. — Ты не жалеешь, что мы тут обосновались? Ты как-то переменился…
— Еще бы, — ответил человек с глазами хорька. — Вся эта история с чабаном, с патрулем, с этой девчонкой… Одни тревоги… А ты?
— Чепуха! Мне просто жалко, что мы не обнаружили всего клада. Тогда все выглядело бы иначе, все выглядело бы в лучшем свете…
— Уж слишком ты уверовал в эту сказку с кладом. Я…
— А почему бы и нет? История со входом — дело другое. Но клад существует. Мы уже нашли часть. Было бы время, мы нашли бы и остальное. Но слишком большой шум кругом…
— В том-то и дело. Как бы они не проникли сюда…
— Тиха! Идет, — шепнул тщедушный.
В зале снова наступила тишина. Теперь человек со шрамом выглядел спокойнее.
— Все в порядке, — сказал он. — Через наш вход в замок никто не проникнет. Я добавил еще одно заграждение. Остается второй вход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88