– Неудивительно, что к исполнению своего мерзкого плана отец привлек именно тебя. Ты столь же циничен, сколь неспособен к состраданию.
Джо мог бы выдвинуть контраргументы: припомнить, как спасал китов, как пытался помочь ее же родной стране, да только зачем спорить? Она все равно бы не стала его слушать. Кроме того, ему было достаточно безразлично, что она о нем думает. Когда-то он был таким, как она, тоже рвался в бой за правое дело, но постепенно в нем угас этот «огонь Данко». Рано или поздно вы прекращаете бороться с ветряными мельницами, выбираете соперников более ос­торожно, стараясь вступать только в такие сражения, выиг­рать которые вам действительно по зубам.
Для Марины такой подход был проявлением цинизма, для Джо – понимания неизбежности. Жизнь немыслима без ограничений, и первое из них – ограниченность нашего земного существования. И чем старше становишься, тем больше считаешься с этим непреложным законом. Прихо­дится сдвигать рамки, уменьшать фокус и направлять всю свою энергию на одно дело и стараться не огорчаться, когда удар приходится мимо цели.
Но в девятнадцать этого все равно не понять. Девят­надцать – время мечтаний, например о любви, которая длится вечно.
Кристина занималась своими делами: выбирала помидо­ры и рассматривала дыни, стараясь найти по-настоящему спелую, пока Марина и Джо воевали у прилавка с цукини. Джо был заядлый спорщик, и Кристина не сомневалась, что молодожены ссорились из-за пустяков. И все же она старалась незаметно переместиться поближе к враждующей парочке, в надежде уловить хоть несколько слов. Увы, она так и не сумела ничего расслышать.
Ей помешал Слейд. Он появился невесть откуда и так тихо опустил ей в корзину ананас, что от неожиданности она едва не подпрыгнула.
– Несчастье в раю, – заметил Слейд. – У тебя, возможно, появился шанс, любовь моя.
Кристина покраснела от стыда. Быть застигнутой врас­плох за таким недостойным занятием!
– Не болтай чепухи, Слейд. У нас с Джо все в про­шлом.
– Верно, – согласился Слейд. – Потому ты и вытя­гиваешь шею, как бы чего не упустить из их разговора.
– Я журналистка. Человеческие отношения интересу­ют меня с профессиональной точки зрения.
Все еще смеясь, Слейд направился в бакалею.
Марина, кипя праведным гневом, двинулась в молочный отдел.
Так уж случилось, что Кристина и Джо оказались по­чти рядом, их разделяла лишь пирамида спелых яблок.
– Приятно встретиться, – стараясь улыбаться как можно лучезарнее, сказала Кристина. Джо промямлил что-то в ответ.
– Глядя на вас, не скажешь, что браки заключаются на небесах.
Джо бросил в свою тележку пучок зеленого лука.
– Смотря что ты подразумеваешь под небесами. Кристина обогнула яблочную пирамиду и тоже взяла пучок лука.
– Я ведь профессионал, Джо. Рано или поздно я доко­паюсь до истины.
– Отлично, – сказал он, – и когда тебе это удастся, поставь меня в известность. Хочу посмеяться.
Джо пошел к прилавку с картофелем. Кристина не от­ставала.
– Она ведь тебя не очень любит, не так ли? Джо не выглядел особенно расстроенным.
– Сейчас ей никто не нравится.
– Она, наверное, скучает по своей семье. Никаких комментариев.
– По друзьям? И опять молчание.
– Черт, Джо. Вы оба скорее похожи на соседей по камере, чем на новобрачных. Ты не можешь утверждать, что у вас все в порядке, после того, как мы…
Джо с силой схватил Кристину за запястье.
– «После того, как мы» что, Крис? После того, как мы целую неделю не вылезали из спальни? Или после того, как ты обещала меня любить вечно?
– Времена меняются, – сказала она, стараясь не замечать боли в руке. – Ты должен радоваться, что я ушла с твоей дороги, иначе никогда не встретил бы Ма­рину.
– Да, – сказал он, внезапно ее отпустив. – Я дей­ствительно должен быть тебе благодарен.
– Все к лучшему, – сказала Кристина, опустив взгляд на прилавок. – Тебе будет лучше.
До Кристины донесся звук его голоса.
– Не надо было тебе решать за меня, Крис. Думаю, у нас был шанс.
– Могу я помочь вам, мисс?
Марина оглянулась и увидела перед собой мужчину сред­них лет, уставившегося на нее из-за мясного прилавка. На нем был белый, закапанный кровью фартук, накрахмален­ный колпак и широкая дежурная улыбка.
– Нет, благодарю вас, – ледяным тоном ответила Марина.
– Вы стоите здесь уже минут десять, разглядывая вы­резку.
– А вы столько же времени разглядываете меня?
– Если вы думаете, что сможете стащить кусок мяса, оставьте эти мысли, – сказал продавец уже без улыбки. – У нас охрана у входа.
Марина облокотилась о прилавок, сверкая глазами в сторону продавца.
– Вы хотите сказать, что держите вооруженную охра­ну, чтобы стеречь мясо?
– Да, черт побери! В наши дни приходится принимать меры.
– Кто, скажите Бога ради, украдет ваше мясо? Продавец пожал плечами:
– Старые люди, живущие на пособие… Бездомные…
– Голодные, – перебила его Марина. – Мясо укра­дет только тот, кто голоден!
– Это не моя проблема. Я работаю здесь, и только. Хочешь есть – плати. Вот так это здесь, у нас, делается.
– Успокойтесь, – сказала Марина, вскинув подборо­док. – Ваша говядина останется в целости. Я и не думала прикасаться к ней.
Мясник, кажется, ей не поверил. Он продолжал при­дирчиво осматривать Марину. Наряд девушки не произво­дил впечатления благонадежности его обладательницы.
– Американцы слишком озабочены внешней стороной вещей, – надменно сказала Марина.
Можно представить, как бы у всех вытянулись физио­номии, если бы Марина сообщила, что она – дочь короля.
Продавец схватил свой топорик.
– А ну-ка, повтори!
– Не расслышали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89