206). Таким образом, значение «ереси жидовствующих» в Московском государстве, хотя еще недостаточно исторически выясненное, проявляется не по линии антисемитизма, а оборачивается в сторону духовного восприятия от еврейского источника; не здесь ли таятся истоки русского еврейства как русско-еврейского культурного синтеза.
Главное, что доктрину русского «врожденного» антисемитизма историческая школа Ш. Эттингера декларирует не просто как научную догму, но как политическое течение, которое и выставляется первопричиной или политической установкой в походе израильских критиков против Солженицына и других русских писателей-классиков. Самый рьяный адепт этой доктрины — А. Красильщиков доводит ее до завершающего вида, ставя антисемитизм ключевым показателем «расы Хама» — русского народа: «В России государственный и бытовой антисемитизм были всегда. Юдофобия Кремля считалась прямой дорогой к обретению популярности в народе. Коммунисты становились народной патриотической властью, как только демонстрировали свою юдофобию» («Еврейский камертон» 31. 10. 2002). Как подлинная догма, эта доктрина делает излишней детальную аргументацию антисемитизма русских духовников и отсюда исходит поражающая легковесность и субъективность в антисемитских доводах. A priori ясно, что писатели-антисемиты не могут создавать культуру другую, чем антисемитскую, — так что антисемитизм русской культуры есть само собой напрашивающаяся qualitas occulta (скрытое свойство) исторической школы Эттингера, а потому Солженицын обречен быть антисемитом с колыбели, ибо его колыбелью служит русская культура. Итак, как ни парадоксально, но требуется прийти к выводу, что в проблеме русского еврейства с израильской стороны Солженицыну противостоит теория советского образца, и таковой она выглядит не в идеологическом плане, а в чисто методологическом отношении, в порядке фактопочитания и предвзятого подхода. Антиподальная контрастность двух этих направлений самым выразительным образом сказывается на отношении к фигуре Г. Р. Державина, которая для обоих исследователей символизировала русское духовно-культурное сознание, и его еврейской миссии. У Солженицына Державин показан образцом русского просветителя, который бдит об отставшем в образовательском развитии еврейском племени и стремится, как он сам говорит, «нечувствительным образом приблизить к прямому просвещению не отступая однако ни в чем от правил терпимости различных вер». Для Эттингера и его сторонников в Державине олицетворяется антисемитское ядро, из которого развилась русская культура, зараженная противоеврейским эфиром, и Эттингер утверждает: «… по мнению консерватора Державина, евреи — группа тунеядцев, существующих за счет обмана и преступлений, и необходимо как можно скорее изменить их образ жизни, чтобы защитить от них население» (1993, с. 201-202).
Сохранение еврейского духовного комплекса в условиях беспримерного по дикости и варварству христианского преследования евреев в Европе в течение более полутора тысяч лет есть факт, который удивляет всех. Значительно меньшее число наблюдателей задумываются над причиной этой исторической аномалии, а, задумавшись, получают ответ: источник спасения евреев в Талмуде. Но этим ровно ничего не сказано, — все равно как заявить, что растение живет потому, что обладает растительной силой. И только единичные личности обратили внимание на то, что сам внешний антисемитизм генерирует консолидацию евреев и тем самым обеспечивает их сохранность. Первым об этом заговорил Барух Спиноза: «Что же касается того, что они, будучи рассеяны и не составляя государства, в продолжение стольких лет сохранялись, то это нисколько не удивительно после того, как они настолько обособились от всех наций, что возбудили к себе ненависть всех, и притом не только внешними обрядами, противоположным(и) обрядам других наций, но и признаком обрезания, который они добросовестно соблюдают. А что их очень сохраняет ненависть наций, это подтверждает теперь опыт» (1998, с. 5б). Как бы в унисон со Спинозой высказывается современный аналитик: «Субъективно антисемитизм, конечно, враг, но объективно он сплачивает воедино еврейский народ. Подобно тому, как эмансипация возвратила евреям их личное достоинство, так антисемитизм возвращает им их национальное достоинство… Таким образом, антисемитизм объективно ведет к возрождению еврейского национального самосознания» (Э. Вольф, 2000, с. I35). Непонимание здесь глубины мысли Спинозы, а также сути эмансипации, настолько велико, что приходится мириться с абсурдом, будто антисемитизм выходит благопристойным мероприятием, направленным на пользу евреев. И если кто из нееврейских мыслителей способен высказать эту мысль Спинозы, то только Ф. М. Достоевский: «Приписывать status in statu (государство в государстве — Г. Г. ) одним лишь гонениям и чувству самосохранения — недостаточно. Да и не хватило бы упорства в самосохранении на сорок веков, надоело бы и сохранять себя на такой срок. И сильнейшие цивилизации в мире не достигали и до половины сорока веков и теряли политическую силу и племенной блеск». Итак, из уст русского писателя вышла идея величайшей еврейской максимы: сохранение недостаточно, — необходимо развитие .
Таким образом, коллизия сохранение-развитие есть главнейшая динамическая константа еврейской формации, взятой в целокупном виде качественно определенной духовности. В условиях жизнедеятельности реальной еврейской системы (формации, диаспоры, общины) духовность представляет из себя чуткую и неугомонную величину:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195