Отец едва стерпел унижение, но не имел права выразить свое негодование. Каэдэ, не по возрасту наблюдательная, заметила гнев в его глазах. Два первых раза им разрешили поговорить несколько минут наедине. Девочка запомнила, как отец держит ее за плечи и говорит серьезным голосом: «Как жаль, что ты не родилась мальчиком!» В третий раз ему позволили лишь взглянуть на нее. Больше он не приезжал, и никаких вестей из дома девочка не получала.
Она прекрасно понимала отца. Держа уши востро, а глаза широко раскрытыми, Каэдэ вовлекла нескольких сочувствующих ей людей во внешне невинный разговор и к двенадцати годам познала свое положение: заложница, пешка в борьбе между кланами. Ее жизнь ничего не стоила для господ, в чьей власти находилась девушка, разве что она скрепляла силу их договора. Отец Каэдэ – господин стратегически важного домена Ширакава, мать тесными узами связана с Маруямой. Поскольку у отца нет сыновей, он примет наследником того, кто женится на Каэдэ. Ногучи, обладая девушкой, располагали верным союзником, который когда-нибудь передаст им земли.
Ее давно перестали тревожить такие чувства, как одиночество, страх, тоска по дому. Их затмило осознание, что Ногучи не считаются с ней даже как с заложницей. Каэдэ терпеть не могла, когда девочки дразнили ее за неуклюжесть, за то, что она левша. Она не переносила вонь из караульни у ворот, ненавидела крутые ступени, по которым трудно подниматься, когда несешь что-то тяжелое… а носить тяжести ей приходилось часто: чаши с холодной водой, чайники с кипятком, еду для вечно голодных мужчин, которые до отказа набивали животы, вещи, которые они забывали или ленились принести сами. Каэдэ ненавидела сам замок, тяжеловесные камни фундамента, темную тягость верхних комнат, где изогнутые балки, вторя ее настроению, словно стремились вырваться из тесноты, искажавшей их, и вернуться в свой лес.
А мужчины… Как же она презирала мужчин! Чем старше становилась Каэдэ, тем больше они домогались ее. Служанки соперничали, пытаясь привлечь их внимание. Они льстили мужчинам, были чрезмерно нежны, напускали детскую невинность, прикидывались глупенькими, чтобы добиться защиты и расположения какого-нибудь солдата. Каэдэ не винила их за это – она пришла к выводу, что женщины имеют право пользоваться любым доступным им оружием в битве под названием жизнь – но сама до такого не опускалась. Не могла. Она понимала, что единственная возможность покинуть замок – выйти замуж за кого-нибудь из своего сословия, и если она этого не добьется, то может считать себя пропавшей.
Каэдэ знала, что не должна терпеть такое положение вещей. Нужно пойти к кому-то и пожаловаться. Безусловно, о том, чтобы подойти к господину Ногучи, и речи быть не может. А что, если попросить разрешения поговорить с госпожой? Хотя и к ней нет доступа. По правде говоря, обратиться не к кому. Придется защищать себя самой. Но ведь мужчины такие сильные. Каэдэ была высокой для девочки – слишком высокой, как со злостью замечали другие девушки – и не слабой: об этом позаботился тяжелый труд; тем не менее однажды игривый мужлан схватил ее и держал одной рукой, и она не могла вырваться. От этого воспоминания девушку бросало в дрожь.
И с каждым месяцем избегать их внимания становилось все трудней. В конце восьмого месяца ее пятнадцатого года жизни тайфун с запада принес сильные дожди. Каэдэ ненавидела дождь, от него все пахло плесенью и сыростью, и без того узкая одежда липла к телу, подчеркивая изгиб спины и бедер, отчего мужчины еще чаще оглядывались на нее.
– Ей, Каэдэ, сестренка! – окликнул стражник девушку, бегущую под дождем из кухни мимо ворот под башней. – Не спеши так! У меня к тебе поручение! Попроси капитана Араи спуститься. Его светлость хочет, чтобы он посмотрел нового коня.
Дождь рекой лил с зубчатых стен, с черепицы, со стоков, с дельфинов, которые высились на каждой крыше для защиты от огня. Весь замок изрыгал воду. Каэдэ вымокла за секунду, сандалии пропитались насквозь, из-за чего девушка скользила и спотыкалась о каждый булыжник ступеней. Но она послушалась без обиды, потому что Араи был единственным человеком в замке, кого она не ненавидела. Он всегда дружелюбно разговаривал с ней, не приставал и не дразнил. Каэдэ знала, что его земли находятся рядом с владениями отца, он и говорил с тем же западным акцентом.
– Эй, Каэдэ! – ухмыльнулся стражник, когда она заходила в главную башню. – Ты всегда бежишь куда-то! Остановись на секунду поболтать!
Не обращая на него внимания, девушка начала подниматься вверх по ступеням.
– Говорят, на самом деле ты мальчик! Иди сюда и докажи мне, что это не так! – снова закричал стражник.
– Дурак! – сквозь зубы процедила она.
На втором лестничном пролете у нее заболели ноги.
Стражники на верхнем этаже развлекались какой-то азартной игрой с ножом. Араи поднялся на ноги, едва увидев ее, и поприветствовал, назвав по имени:
– Госпожа Ширакава.
Он был высоким, крепкого сложения, с умными глазами. Каэдэ передала ему сообщение. Араи поблагодарил ее и словно собирался сказать что-то еще, но, видимо, передумал и поспешил вниз по лестнице.
Каэдэ задержалась в комнате и подошла к окну. В лицо ей дунул ветер с гор, сырой и промозглый. Внизу лежала резиденция Ногучи, где, с горечью подумала девушка, должен быть ее дом. Почему она не живет в нем, а бегает здесь по лестницам и исполняет поручения стражников?
– Если вы собрались отдохнуть, госпожа Ширакава, то посидите с нами, – сказал один из стражников, подходя к девушке и похлопывая ее по спине.
– Уберите руки! – крикнула она.
Мужчины рассмеялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80