Дрались ли мы на мечах? Сгорали ли мы с Каэдэ от любви? Я почти не видел ее в последующие дни. Женщины жили в отдельном доме и ели не с нами. Не составило труда вести себя, следуя долгу, будто Каэдэ здесь нет. Однако когда я улавливал ее голос, сердце начинало учащенно биться, а ночью ее образ обжигал покрытые веками глаза. Не околдован ли я?
Первым вечером Абэ не замечал меня, но на второй, когда вино сделало его агрессивным, он долго смотрел на меня, а потом спросил Шигеру:
– Этот юноша – некий родственник, как я полагаю?
– Сын троюродного брата моей матери, – ответил Шигеру. – Он второй по возрасту сын из большой семьи, все сейчас сироты. Моя мать всегда хотела усыновить его, и после ее смерти я выполнил это желание.
– И оказался с мямлей на руках, – зашелся смехом Абэ.
– Ну, может, к моему несчастью, – согласился Шигеру. – Однако у него много полезных качеств. Он быстро считает и хорошо пишет, к тому же прекрасно рисует.
Тон Шигеру был терпеливым, огорченным, словно я был для него нежелательным бременем. Я знал, что подобные фразы необходимы для создания правильного образа, и молча сидел, опустив глаза.
Абэ налил себе еще вина и пил, осматривая меня поверх края чаши. На рябом лице с крупными чертами глубоко сидели маленькие глаза.
– От этого мало толку в наше время!
– Раз уж наши кланы движутся навстречу союзу, теперь мы в праве ожидать мира, – тихо сказал Шигеру. – Не исключено, что искусство будет вновь в цене.
– Мир с Отори возможен. Они сдадутся без боя, а вот Сейшу доставят немало хлопот, их будоражит этот предатель, Араи.
– Араи? – переспросил Шигеру.
– Бывший вассал Ногучи. Из Кумамото. Его земли граничат с территорией твоей невесты. Он весь год подстрекает воинов. Придется разгромить его до наступления зимы. – Абэ отпил вина и злобно ухмыльнулся. – Араи убил мужчину, который якобы пытался изнасиловать госпожу Ширакаву. Ногучи сослал его, и он обиделся. – Его голова пьяно кивнула. – Могу поспорить, ты, мальчик, никогда не убивал человека?
– Нет, господин Абэ, – ответил я.
Он рассмеялся. Я чувствовал, как Абэ хочется поиздеваться надо мной, и пытался не провоцировать его.
– А как насчет тебя, старик?
Он повернулся к Кенжи, который восторженно пил вино, продолжая мастерски исполнять роль покорного учителя. Кенжи казался изрядно пьяным, хотя на самом деле был намного трезвее Абэ.
– Хотя мудрецы учат нас, что благородный человек должен мстить, проливая кровь, – сказал он высоким набожным голосом, – у меня никогда не было повода прибегать к такой крайней мере. С другой стороны, Просветленный учит своих последователей воздерживаться от убиения любого наделенного чувствительностью существа, поэтому я ем только овощи. – Он с наслаждением выпил вино и снова наполнил свой бокал. – К счастью, вино из риса относится к нужной категории.
– Неужели у вас в Хаги нет воинов, и ты вынужден путешествовать в такой компании? – стал глумиться Абэ.
– Я, как предполагается, еду на свадьбу, – мягко ответил Шигеру. – Следует ли мне быть готовым к войне?
– Человек всегда должен быть готов к войне, – сказал Абэ. – Тем более, когда у него невеста с подобной репутацией. Ты в курсе дела, не так ли? – Он тряхнул тяжелой головой. – Все равно, что есть рыбу-собаку. Один кусочек может убить тебя. Разве ты не беспокоишься?
– А должно?
Шигеру налил еще вина и отхлебнул.
– Что ж, признаю, она очаровательна. Дело стоит того!
– Я не опасаюсь госпожи Ширакавы, – сказал Шигеру и перевел разговор на подвиги Абэ во время похода Йоды в Восточный Край.
Я слушал, как хвастается Абэ, и пытался определить его слабости. Я почти решил, что когда-нибудь убью его.
На следующий день мы приехали в Ямагату. Город был сильно разрушен ураганом, нанесшим урон урожаю и повлекшим немалое количество человеческих жертв. Этот второй по величине город феода Отори перешел в руки клана Тоган. Восстановленный замок достался одному из вассалов Йоды. Тем не менее большинство жителей причисляло себя к Отори, и пребывание в городе господина Шигеру вызывало волнения. Абэ надеялся прибыть в Инуяму до начала Фестиваля Мертвых и злился, что мы застряли в Ямагате. Считалось, что до завершения фестиваля путнику не лежит дорога, если, конечно же, он не направляется в храмы и часовни.
Шигеру погрузился в горькие думы: он первый раз был в городе, где убили Такеши.
– Когда я вижу жителя Тогана, то спрашиваю себя, был ли он одним из убийц, – поделился он со мной как-то поздним вечером, – и представляю, как они дивятся тому, что до сих пор не наказаны, и презирают меня за то, что я позволяю им спокойно жить дальше. Мне их всех хочется перерезать!
Сколько я помнил Шигеру, он отличался терпимостью.
– Но тогда нам не добраться до Йоды, – ответил я. – Каждое оскорбление, которое припишут нам люди Тогана, будет отомщено.
– Твой ум с каждым днем все острее, Такео, – сказал господин более мягко. – Острее и изощреннее.
На следующий день он отправился с Абэ на прием к местному господину. Из замка вернулся опечаленным и раздраженным.
– Люди Тогана хотят предотвратить волнения, обвинив Потаенных в разрушениях, нанесенных ураганом, – вкратце пояснил мне он. – Несколько несчастных торговцев и фермеров уже арестованы и осуждены. Некоторые умерли под пытками. Четверых подвесили на стенах замка. Они там уже три дня.
– И до сих пор живы? – спросил я с дрожью в голосе.
– Их мученья могут продлиться неделю или даже больше, – ответил Шигеру. – Вороны вырывают их плоть кусками.
Узнав об этом, я уже не мог не слышать их: тихий стон, плач, крики боли, сопровождаемые постоянными хлопками крыльев ворон и карканьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80