«Вы что? – можно было прочесть на морде собаки. – Да это мечта моего детства – днями напролет носиться по саду и лаять на звезды, выть на луну. Мое, можно сказать, самое заветное желание».
Я стал замечать, что у моего пса совсем немного этих заветных желаний.
– Да, – сказал я Линдси. Я был отчего-то уверен, что со временем она непременно полюбит Пучка. Не обязательно, конечно, разрешать ему сидеть на диване, но в дом-то его пустят, как только я куплю ему специальные тапочки, которые надевают собакам, работающим на пожарах, чтобы они не обжигали лапы.
Видимо, Линдси уже стала привязываться к нему сердцем: присев на корточки, она погладила его между ушей. Пучок обнюхал ее и заметно напрягся.
– В чем дело? – спросил я его одними губами, зайдя ей за спину.
– Не думаю, что это стопроцентная радость от встречи со мной, – сказал пес.
– Привыкнет, – озвучил, точнее, обеззвучил я снова одними губами.
Мы заказали чай, проигнорировав рекомендации пса, что в это время года как никогда свежи и аппетитны оладьи – сезон оладий. Ему бы работать метрдотелем. А если нам не по душе оладьи, то он посоветовал бы взять чипсы, на худой конец, булочки, аромат которых он чувствует с кухни.
На открытой площадке перед кафе было довольно многолюдно, и мы решили посидеть на скамейке рядом с приморским бульваром, лицом к морю.
День выдался теплый, и я пожалел о том, что надел пиджак. Море, солнце, прекрасная женщина, пес, на предках которого держалась империя. Так что все было просто великолепно.
Я искоса посмотрел на Линдси, которая, видимо, чувствовала себя настолько же уютно в моем присутствии, как и наедине с собой. Даже, как будто не обращая на меня внимания, она извлекла из сумки газету и уткнулась в нее. На время она ушла в себя, и я стал ее разглядывать: солнечные очки и сигарета, легкий загар, в котором я не был уверен, добыт он на побережье или в солярии. Наверняка это был искусственный загар. Загар был моден, а значит, уже заранее искусственен, где бы она его ни получила.
– Тупеешь в этих конторах, правда? – посетовала она, видимо считая, что у меня не найдется других мыслей и тем для обсуждения, как будто со мной уже и поговорить было не о чем.
– О, покажи мне дом, где буйвол ревет, и я покажу тебе очень грязный ковер! – завел пес где-то на заднем плане. Очевидно, это была песня.
Я прыснул. Славный пес. Я чувствовал близость к нему и чувствовал близость Линдси.
– Линдси, – пробормотал я.
– М-м-м?
– Я люблю тебя.
Она оторвала взгляд от своей газеты и улыбнулась.
– Хорошо, – ответила она. – Я тоже тебя люблю.
И вот тут-то я дал осечку и упустил момент, так и не вставив какое-нибудь глупое замечание вроде: «Риппер-флиппер, как твой толстый диппер? » Это я слышал от Пучка. Интересно, откуда он берет эти песни?
– Что говорит гороскоп? – спросил я. Это был один из наших ритуалов.
Линдси перевернула страницу.
– Скоро у тебя ожидается получение крупной суммы. – И снова углубилась в газету.
– А что насчет меня? – спросил, подползая, пес.
– Посмотри, что пророчат ему, он Близнец.
– Откуда ты знаешь?
Я пожал плечами.
– Мы встретились в июне, значит, и день рождения его будем праздновать в этом месяце.
Линдси прочитала:
– Сегодня день, когда вам стоит начать отпускать волосы.
Пес глянул на нас с некоторым сомнением:
– Вы имеете в виду шерсть?
– Вы не тот, кто хорошо чувствует себя в стае.
Пес удивленно разинул пасть.
– Честно говоря, думаю, что и в стае мог бы прижиться.
Вскоре мне потребовалось найти заведение, ибо чай настойчиво искал выход. Линдси согласилась присмотреть за собакой.
Солнце и приятная компания понемногу заставили меня забыть про тревоги, осталось лишь легкое беспокойство, всегда сопровождающее посещение подобных общественных заведений. Дело в том, что в туалетах на южном побережье всегда полно гомосексуалистов.
К счастью, на этот раз не пришлось никого просить подняться с колен, чтобы пройти в кабинку. Так что возвращался я самым счастливым существом на свете, пока не увидел издали в руках Линдси листок бумаги формата А4.
Я тут же понял все. Листок, на котором была описана суть наших с Тиббсом отношений, я сунул в карман пиджака, а пиджак оставил на спинке скамейки. Она зачем-то полезла в пиджак и обнаружила там листок – или же он просто выпал, пока она складывала пиджак.
На лице Линдси, к моему удивлению, застыла улыбка.
– И ничего не рассказываешь! – почти возмутилась она.
– О чем?
– Об этой сделке с Тиббсом. Это же тот самый Майкл Тиббс, воротила в области недвижимости? Ого! Да ты пошел вверх! Какая удача! Дэйв, это превосходная новость, теперь я понимаю, что ты подразумевал под «сюрпризом»…
– Я совсем не это подразумевал…
– Нет, такое надо отметить. Давай закажем что-нибудь выпить.
Пес уже перескочил на противоположную сторону бульвара, где нарезал круги по лужайке. Оттуда доносились его восхищенные выкрики. Увидев, что мы вышли на бульвар, он устремился за нами, напевая себе под нос что-то вроде: «Тум-ти-ти-ти-тум, тара-лала шиабанго!» – какую-то веселую бессмыслицу.
– Есть проблема, – сказал я.
– Какая проблема? – насторожилась Линдси.
– Это нечестная сделка. Афера.
– Иы-ы-ы-х! – Пес пронесся мимо, как аэроплан на бреющем полете, зацепив мою штанину.
– Что это значит? – нахмурилась Линдси.
Линдси такая девушка, что не пожелает связываться с криминалом. Правда, в отличие от меня, она не столь бескомпромиссна и умеет обходить некоторые моральные постулаты, но все же никогда не пошла бы на обман, тем более на обман престарелой леди.
И я посвятил Линдси в подробности нашего с Тиббсом разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129