Уверенный в
этом, он сходу врезался в тщательно уложенную пирамиду тыкв, от чего
толстокорые, большие, круглые овощи стали катиться по улице в самых
различных направлениях.
- Наш друг, - отметил Джон едва дыша, - похоже, - одышка, - попал, -
снова одышка, - в маленькую неприятность.
- Мать любит нас! - это было все, что позволил выговорить Харду запас
воздуха в его легких.
Они снова свернули за угол и попали на рынок далберов. А далбер -
чрезвычайно непоседливое животное. В какой-то период эволюции фауны на
Лиффе какая-то ящерица так и не решила окончательно, то ли стать ей
птеродактилем, то ли динозавром. В результате появился далбер, наиболее
игривое животное во всей галактике.
Стадо далберов, приведенное в тот день на продажу, составляло до
трехсот голов. Когда Джон и Хард пробегали мимо, животные занервничали, их
обычно ярко-зеленый цвет сразу померк и сделался пепельным. Что-то,
подумали про себя далберы, было не в порядке. Они были уверены, что
ситуация где-то выходила из-под контроля и требовала максимум собранности,
быстроты действий и минимум обдумывания. Поэтому далберы сбились вместе
для защиты, приведя своего погонщика, знавшего о них гораздо больше, чем
ему бы этого хотелось, в состояние злой агрессивности, которое пока
выражалось в целой серии крепких ругательств.
Когда Джон и Хард уже пробежали полквартала, Тчорнио Гар-Сполниен
Хиирлт только что повернул за угол, громко крича, опасно для всех
окружающих размахивая своей шпагой, что лишь только подтвердило опасения
далберов о грозящей опасности. А за ним, в точности повторяя все изгибы
его маршрута, то есть раскачиваясь от одной стороны улицы до другой,
крича, как и он сам кричал, и торопясь, как самый буйный помешанный,
гналась толпа разъяренных лавочников.
Нецензурная брань погонщика сменилась смиренной молитвой, поскольку
он слишком хорошо знал далберов. Животные, с другой стороны, вскрикнули
хором, как стадо рассерженных гусей. Цвет их кожи превратился из игриво
пепельного в наводящий на всех ужас желтый; доминантой их насущных желаний
стала решимость во что бы то ни стало убежать от неизвестной опасности.
И вот как будто бы по сигналу три сотни выкрикивающих гортанные звуки
далберов проломили загородку. Их погонщик, пытаясь угнаться за ними,
направлял в адрес Матери тщетные молитвы.
- Убийцы! - выкрикивал Тчорнио.
- Га-га-га! Га-га-га! - истерически кричали гнавшиеся за ним по пятам
триста далберов.
За далберами бежал их погонщик, выкрикивая что-то непечатное о
некоторых частях Материнской святой анатомии.
За погонщиком, заполнив улицу во всю ширину, гнались лавочники,
выкрикивая "Задержите его! Задержите того человека!"
Один из гвардейцев, слонявшийся во внеслужебное время по улице, с
удивлением рассматривал пробегавшую мимо него процессию. Когда мимо
пробежал погонщик, гвардеец услышал выкрики торговцев. Его реакция была
молниеносной - в коротком решительном броске он схватил погонщика, оба
упали на мостовую, и по их телам, даже не подозревая о их наличии,
промчалась толпа рассерженных лавочников.
Тчорнио осмелился еще раз оглянуться назад. Материнский нос! Что эти
все проклятые Матерью далберы собирались... Бах!
Эх, до чего же неровные камни у мостовых Лиффдарга!
Джон и Хард быстро повернули направо. Далберы, не обращая никакого
внимания на лежащего на мостовой Тчорнио, не считая, правда того, что
каждый из них умудрился наступить на него в процессе бешеного бега,
ринулись по улице по направлению к Храму. Прежде, чем Тчорнио смог
оторвать от мостовой свое истоптанное далберами тело, продавец фаянсовых
кухонных изделий настиг его и помог ему подняться.
- Две сотни глиняных сковородок! - рычал он, тряся Тчорнио как тряпку
для полировки сапог. - Сорок девять больших глиняных горшков для тушения
мяса! - Он неистово хлестал по лицу Тчорнио. Тот, увы, горько плакал.
- Четыре сотни первоклассных тыкв! - приговаривал другой торговец, не
переставая бить ногами по его голеням.
- Триста проклятых Матерью далберов! - причитал погонщик, весь в
ссадинах и кровоподтеках, держа в одной руке хлыст, а в другой - камень из
мостовой.
- Посторонись! Посторонись! - грубо командовал гвардеец. - Я сам
займусь этим. Пошли со мной, ты! - Схватив Тчорнио за воротник, он поволок
его к Храму.
- Но я благородного происхождения! - плакал Тчорнио. - И вы позволили
убийцам скрыться!
- Проклятый Матерью пьяница, - бормотал привлеченный шумом владелец
таверны.
- Между прочим, брат Джон, - заговорил, наконец, Хард, когда они,
изрядно уставшие, направлялись домой, - я когда-нибудь рассказывал тебе о
далбере, который пожелал петь?
- Нет, дружище Хард, не рассказывал.
- Итак, однажды был далбер, который...

- Хорошо, введите его, - прорычал Сполн Гар-Тчорниен Хиирлт. Старик
был чрезвычайно сердит.
- Папочка, - жалобно захныкал Тчорнио, входя в кабинет отца. - Ты
ничего не понимаешь. Я...
- Ты абсолютно прав. Я ничего не понимаю. Более того, я не хочу
ничего понимать. Поскольку сегодня мне пришлось заплатить за двести
семьдесят пять кухонных глиняных горшков сомнительной ценности и
неимоверной стоимости, за пятьсот тыкв, которые мне не пришлось даже
попробовать, и за четыре сотни далберов, несомненно самой паршивой породы,
хотя я и уплатил за них сполна как за чистокровных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55