В трубке слышался требовательный, приглушенный расстоянием голос.
- Тогда давай сам бегом. Бери в напарники дружинника и поезжай в район Конки. Звонили, что возле дач, где спортсмены тренируются, собираются тянуть рыбу... Все ясно?
- Ясно, - ответил Комышан и положил трубку.
Он вышел на крыльцо, соображая, к кому из дружинников послать Нюрку, кто из них дома: сторожиха тоже с характером, разок сбегает, а потом и от скамьи не оторвешь.
Солнце уже закатилось, и лиман притих, помрачнел.
И тут Андрей увидел Коваля, который прогуливался по берегу. Загадочный пенсионер! Никто о нем ничего не знает, кроме того, что его опекают директор совхоза и начальник инспекции. Однажды он вместе с ним уже ловил браконьеров-мясников из Николаева и проникся к нему уважением.
А что, если рискнуть? Вспомнилась поговорка: "Кто не рискует, тот и шампанского не пьет". Все равно надежда только на себя. Тут он спокоен справится с любым нарушителем.
- Дмитрий Иванович! - позвал Коваля Андрей. - Хотите на воду? Помню, просились. Есть возможность: надо срочно выезжать, а ребят под рукой никого.
- Я готов, - ответил Коваль.
- Только предупреждаю, не исключена критическая ситуация.
- Я к ним привык, Андрей Степанович, - лукаво улыбнулся полковник.
...Они сидели в лодке, притаившись в камышах. Молчали. Каждый думал о своем. Коваль наблюдал, как надвигалась ночь, как река словно наполнялась похожей на свинец водой, как она все чернела и наконец слилась с темным небом; он прислушивался к шуршанию воды в камышах, к звукам пробуждавшейся ночной жизни. Вспомнил о случаях убийства рыбинспекторов на Днестре. Такие же густые южные ночи, такие же заросли, плеск волн, засады, схватки с озверелым от страха и ненависти браконьером, который стреляет почти в упор.
Подумал, что рыбинспекторам следовало бы предоставить такие же законные права, как и сотрудникам милиции. И это было бы справедливо.
Потом мысли его возвратились к своему, наболевшему.
...Чемодуров Валентин Иванович. Двадцатитрехлетний парень, человек несдержанный, жестокий. Коваль многое узнал о нем, но, к сожалению...
Позже нашелся свидетель, который утром после убийства на Днестре Михайла Гуцу выбрался из камышей. Вид у него был плачевный, весь в грязи, - наверное, проваливался между кочками, - он лежал у дороги, и его подобрала случайная машина. Этот человек собственными глазами видел убийцу - высокого молодого блондина... А Чемодуров исчез той ночью, будто в воду канул. Следствию остались его лодка, личные вещи и маленькая, старого образца фотокарточка из паспортного стола. Обследовав дно реки, где произошло убийство, водолазы нашли только ружье Чемодурова...
Коваль вновь и вновь перебирал в памяти происшествие на Днестре. За время своего пока еще недолгого пенсионства он уже сотни раз обдумывал его, доискивался, где и в чем допустил ошибку, которая дала возможность преступнику избежать правосудия. И всегда от этих размышлений становилось горько; этот долг перед людьми так и остается неоплаченным.
Подумал: если бы раньше знал жизнь рыбаков и инспекторов, хотя бы как сейчас, то быстрей сориентировался бы в тех событиях и по горячим следам нашел бы преступника...
Тихо шептались под летним ветерком камыши, покачивая на фоне звездного неба метелками...
Настороженный, как всегда в засаде, Андрей Комышан тоже невольно ушел в свои невеселые мысли. Все сплелось сейчас в его жизни в тугой узел. Не знал, как быть с Лизой. Когда сблизился с ней, то словно бы ожегся. Раньше казалось, что любит только Настю, а теперь всегда рядом была Лиза: ходила тенью, неслышно разговаривала с ним, смотрела на него своими глазищами, не отпускала ни на берегу, ни на воде.
Сначала их устраивали короткие встречи в Херсоне, иногда краденые ночи здесь, в Лиманском. Ни он, ни она не задумывались о будущем. Но с тех пор как из армии пришел Юрась, мир словно перевернулся. Ухаживание брата, казалось, открыло в Лизе такие качества, о которых он, Андрей, лишь догадывался. Она стала ему еще дороже, и он уже ни на кого не обращал внимания: ни на Настю, ни на мать, ни на Юрася... Особенно терзало душу то, что в Лизу влюбился родной брат. Если бы не убийство Петра Чайкуна, забрал бы ее и уехал в Херсон или еще куда-нибудь. Но пока вынужден был вести себя тихо. И Лизу не мог одну отпустить из Лиманского. Так все переплелось, что невозможно и развязать...
Коваль кашлянул, оборвав мысли инспектора.
Тот оглянулся, прислушался. Мирно сияли в черном небе звезды, шептались камыши. Ни одного подозрительного звука. Почему-то стало неудобно перед Ковалем. Почувствовал, как снова наваливается усталость, словно только и ждала, когда спадет нервное напряжение.
- Бывают и фальшивые сигналы, - начал оправдываться Комышан. - И такое случается, Дмитрий Иванович. Вызовут браконьеры инспекцию в одно место, а сами шуруют в другом. Давайте снимемся с якоря, и пусть нас понемногу несет вниз...
Андрей отцепился от камыша, и их медленно потащило по течению. На поворотах прибивало ближе к берегу, и тогда Андрей брал в руки небольшое весло и легкими движениями направлял лодку снова на стремнину.
Прошло с полчаса. Выплыли из зарослей. Впереди на фоне высокого берега что-то замаячило. Коваль присмотрелся. Это стоял с потухшими огнями большой катер, так называемый пассажирский трамвай. До него было еще далеко.
Тем временем лодку тянуло все ближе к берегу и к катеру. Андрей взял бинокль и долго всматривался в темный силуэт внешне безлюдной посудины. Потом передал бинокль Ковалю.
Дмитрий Иванович обнаружил, что катер приблизился и яснее обрисовался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70