Не замечала, что стоит посреди улицы. Резкий гудок и громкая брань водителя заставили вздрогнуть. Она оглянулась и испуганно кинулась к дверям Управления внутренних дел.
Старшина у входа подозрительно посмотрел на нее. Настя передохнула и решительно поправила на голове газовую косыночку. Неожиданный испуг словно бы уничтожил все сомнения.
Вынула из модной сумочки паспорт.
- Мне к товарищу Келеберде.
Старшина показал на окошко дежурного:
- Возьмите пропуск. Он вас вызывал?
- Нет. У меня к нему дело.
- Тогда позвоните по телефону. - Старшина назвал номер. - Вам закажут пропуск.
...Келеберда встретил гостью приветливо и дал возможность осмотреться в кабинете. Когда увидел, что она успокоилась, сказал, приглашая к разговору:
- Я вас слушаю, Анастасия Васильевна.
Настя набрала полную грудь воздуха и заговорила быстро, решительно:
- Товарищ полковник...
- Майор, - тихо поправил Келеберда.
- Мне стыдно об этом рассказывать, но скажу правду: моего Андрея не было в ту ночь на дежурстве, когда убили Петра Чайкуна.
Келеберда сделал вид, будто очень удивлен таким заявлением:
- Как это - не было? И почему стыдно?
- В журнале он записал, что выехал на дежурство... А сам...
С языка никак не могло сорваться липкое слово.
- Зачем же тогда записал дежурство?..
- Тут, понимаете... - Настя запнулась.
- Ночевал дома, в мягкой постели?.. - улыбнулся Келеберда.
Настя покачала головой. Сделала вид, что засмотрелась в окно, на словно бы нарисованный художником-формалистом двор, голубые клочки неба, рыжее пятно стены напротив и черные прямоугольники окон.
- Нет, не дома. - Сказала и почувствовала, как сдавило горло.
Келеберда ничем не показал своего удивления, уже догадываясь, что она скажет дальше.
- У любовницы! - жестко бросила Настя. - Лизки!
Келеберда увидел в ее глазах металлический блеск. Кивнул в знак того, что понимает и содержание слов, и душевное состояние.
- Устроил ее отдыхать у нас в Лиманском. Она из Херсона... выдохнула Настя. Наткнувшись на пытливый взгляд майора, умолкла.
Кедеберда почувствовал, что она чего-то недоговаривает.
- А почему ваш муж сам не заявил о своем алиби?
- Думал, что я ничего не знаю. Теперь он скажет. Я ему глаза промыла. Обманывал меня, как девчонку... То начальник в Херсон вызывает, то на дежурство едет... а сам к этой...
Настя почувствовала, как снова подкатывает к горлу ком, как в окне расплываются клочки неба и рыжее пятно стены. Лихорадочно порылась в сумочке, вытащила платочек и вытерла глаза.
Келеберда потянулся к графину, стоявшему за его спиной, на тумбочке. Но Настя отрицательно покачала головой. Она уже овладела собой. Медленно поднялась, считая, что разговор закончен. Но Келеберда жестом остановил ее. Взял паспорт с вложенным в него белым листком пропуска и как бы между прочим будничным тоном спросил:
- Так кто же, Анастасия Васильевна, мог убить вашего дядю?
Настя пожала плечами. Откуда ей знать! Знает только, что горе да беда пришли в дом Чайкунов, что тень упала и на их семью, что все село гудит словно встревоженный рой и все всё "знают", и никто ничего не знает. Не сельские же сплетни пересказывать в милиции...
- Вы знакомы с людьми по фамилии Крутых и Семеняка? - спросил Келеберда.
- Слышала о них.
- От кого?
- От Андрея.
- Он с ними после драки встречался?
- Не знаю. По-моему, когда лежал в больнице, они к нему приезжали, совали деньги, чтобы не поднимал шума.
- И ваш муж взял?
- Нет, отказался!
- Гм... - Келеберда почесал затылок. - Но шума он и в самом деле не затевал.
Настя промолчала.
- Значит, больше не встречался с ними?
- Не знаю. Может, в Херсоне. Но к нам они не приходили.
- А какие были отношения у вас и вашего мужа с Петром Чайкуном до и после ссоры?
Настя вскинула на майора удивленные глаза: снова о том же. Разве мало, что растоптала свое достоинство, рассказала чужому человеку, милиционеру, страшную тайну своей семьи?
- Андрей не был в ту ночь на дежурстве, я же сказала. Можете проверить. - Она обиженно поджала губы.
- Мы все проверяем. А может, он не всю ночь был там...
- Свечку не держала, - насупилась Настя. - И не хочу больше об этом. А Петро жил в Белозерке. Мы в гости к нему не ездили, не роднились, да и он к нам не заглядывал.
Настя умолчала, что дядько Петро частенько заходил к ней в аптеку за спиртом и просил повлиять на мужа, чтобы не караулил его в лимане, обещал немалые деньги... Андрей только ругался, когда она рассказывала об этом. А после того случая, когда Андрей лежал в больнице, к нему приходили только два браконьера. Дядько Петро не пошел с ними, а приехал в тот вечер в Лиманское, привез красивую кожаную куртку для Андрея. Она выгнала его из хаты и куртку бросила вслед.
- А Юрась? Он-то ведь выезжал и три или четыре раза стрелял из ружья вашего мужа...
- Юрась очень хороший парень! - пылко возразила Настя. - Порядочный и честный. С дядькой Петром у него никаких счетов не было. Они, может, раз или два в году и виделись-то, перед тем как Юрась в армию пошел. Когда Петро Васильевич жил в Лиманском, Юрась еще ребенком был... Не мог он такое сделать!
- Тогда кто же, по-вашему, убийца? Складывается так, что кто-то из Комышанов: старший или младший. Третьего нет. А что парень хороший, согласен, но бывают случаи, когда и хорошие спотыкаются...
Настя была подавлена. Молчала.
Келеберда тоже молча подписал пропуск и вернул вместе с паспортом. Потом поднялся.
- Спасибо. Мы учтем ваше заявление. Появится что-нибудь новое об этом трагическом происшествии, заходите... Но пока, повторяю, подозрение падает на Комышанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70