Ее не радовала встреча с мужем. Он ухаживал за ней, пока она болела, и следил, чтобы во время его отсутствия ей был обеспечен хороший уход. Он был ласков и внимателен, опекал ее с бескорыстной самоотверженностью, как считали окружающие, но Мириэл в его докучливых заботах усматривала только эгоизм. Он получил, что хотел, и теперь мог позволить себе быть великодушным. Как будто она прислонилась к скале, думая, что это надежная опора, и слишком поздно обнаружила, что за твердой поверхностью скрывается алчущая пасть, постепенно заглатывающая ее. Он ни разу не упомянул об умерщвленном младенце, ни разу не признал ее право на скорбь. Это был неприятный инцидент, ныне почивший и погребенный в безымянной могиле.
Медленно ступая, она вышла во двор. Роберт, в это время слезавший с лошади, вытаращился на нее и даже забыл вынуть ногу из стремени. Потом его губы раздвинулись в радостной улыбке. Он вытащил ногу из стремени и зашагал ей навстречу.
– Дорогая, какое приятное зрелище для утомленных дорогой глаз! – воскликнул он, целуя ее во впалые щеки и затем смачно в губы.
Мириэл застыла в его объятиях. Это все, на что она была способна, дабы не вырваться от мужа, ибо образ прожорливой скалы слишком живо стоял перед глазами. Все в нем было ей омерзительно: влажный рот, колючая борода, щекочущая, словно усики улитки, тучное брюхо, упирающееся в ее теперь пустой, бесплодный живот. Она почувствовала тошноту и стиснула зубы.
– Если бы не Элис, я так бы и лежала в своей комнате до самой смерти, – сказала Мириэл.
– Элис? – Роберт огляделся вокруг и, заметив старую женщину, наблюдавшую за ним из мастерской, напряг веки. – Только этой старой чертовки здесь не хватало.
– Если бы не она, я так и лежала бы в постели, а не встречала тебя здесь, – вступилась за старушку Мириэл, уже начиная сомневаться в том, что вмешательство Элис стоит расценивать как благо. Не будь ее, мужа бы она сейчас встречала лицом к стене, притворяясь спящей.
– Что ж, в таком случае я готов терпеть ее присутствие. – Он натянуто улыбнулся. – Но, надеюсь, она задержится у нас недолго.
– Думаю, нет, – отозвалась Мириэл, догадываясь, что Элис наверняка завтра же на рассвете отправится восвояси. Роберт не скрывал своей глубокой неприязни к старой женщине. А как ей быть со своими чувствами к нему? Вновь принимаясь за привычные обязанности жены, она пошла в дом, чтобы принести мужу попить. В душе ее зияла пустота. Любовь Роберта она отвергала. Принять ее – все равно что выпить яд. Отныне, как и прежде, смыслом ее существования станет работа, детищем – рулоны высококачественного сукна. Придя к твердому решению, она посмотрела на Элис, которая злобно поглядывала на них со своей лавки, и невольно содрогнулась, живо представив, какой сама она станет через сорок лет.
В тот вечер Роберт пребывал в добродушном настроении. Торговля его процветала. Смерть Мориса де Лаполя стала поворотной точкой в его делах, и теперь его состояние росло так же быстро, как росло его брюхо.
– Как знать, – разглагольствовал он за ужином, держа перед собой куриную ножку, которую обгладывал с завидным аппетитом, – глядишь, в следующем году уже смогу купить нам титул. Как ты смотришь на то, чтобы стать леди Уиллоби и приобрести в дополнение к твоим красивым нарядам роскошный дом?
Мириэл улыбнулась, чтобы не устраивать спор за столом. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал про сокровища в потайном отделении деревянного сундука в сарае? Она, если бы хотела, могла бы купить дом уже сейчас и еще недавно так и поступила бы. Но теперь это было не важно.
– Ха! – фыркнула Элис со своего конца стола. – Убогого хоть по-королевски разодень, в душе он все равно останется нищим.
Ее реплика вызвала у Мириэл улыбку, но стерла выражение самодовольства с лица Роберта.
– А старые ведьмы – это старые ведьмы, – разозлился он. – От них смердит за целую милю.
– Запах старости – еще не самый вонючий, – огрызнулась Элис. Она вытерла руки о салфетку и, забрав свою чашу с вином, отошла к очагу.
– Если она завтра же не уберется отсюда, клянусь, я сам вышвырну ее, – процедил сквозь зубы Роберт.
Мириэл пожала плечами:
– Она специально дразнит тебя, а ты всегда клюешь. – Она отодвинула от себя тарелку и встала. – Пожалуй, пойду лягу. Устала.
Роберт посмотрел на жену исподлобья и обнажил зубы, сдирая с кости остатки мяса.
– Как же не устать, когда ты раньше времени поднялась с постели. – Через плечо он бросил взгляд на Элис и, вновь повернувшись к Мириэл, понизил голос: – Я бы тоже хотел пойти с тобой. Уж очень соскучился по твоему теплу. – Он махнул на нее костью, и она в ужасе отпрянула. – Да, я знаю, еще не время, – продолжал он рассудительно. – Это было бы и неприлично и неразумно, но я человек терпеливый. Церковь велит супругам воздерживаться от совокупления в течение сорока дней после родов. – Из своего мешочка он достал маленькую палочку с несколькими зарубками. – По моим подсчетам, сегодня канун двадцать третьего дня. Чуть больше двух недель. Я подожду. – Он медленно раздвинул губы в похотливой улыбке, затем вытер салфеткой рот и потрогал свой пах, разбухший при мысли о своей близости с ней. – Извини, жена. Мне надо в уборную, – заявил он.
– Слава богу, что я всего лишь старая вонючая ведьма и избавлена от подобного внимания, – заметила из своего угла Элис.
Мириэл сглотнула комок в горле и, не отвечая, стала взбираться по лестнице наверх. Добравшись до своей спальни, она закрыла ставни, заперла дверь и свернулась на кровати клубочком – скрестила руки, подогнула колени, словно ребенок во чреве матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143