Мысль о предстоящей брачной ночи вызывала у нее тошноту. В глубине души она даже жалела, что сбежала из монастыря.
– Поздравляю, госпожа Вулмэн, – сказал Роберт Уиллоби, улучив момент, когда Герберт ненадолго оставил ее одну, чтобы пообщаться с гостями. В зеленоватых глазах, как всегда, пряталась насмешка. – Если б я знал, что старый лис проявит такую прыть, я и сам бы не мешкал. – Наклонившись, он поцеловал Мириэл в щеку, окутав ее терпкими мужскими запахами нарда и можжевельника.
– А если б я знала, то, наверно, бежала бы быстрее, – уныло призналась девушка.
– Так он взял тебя силой? – Уиллоби бросил взгляд на Герберта. Тот уже оставил гостей и спешил на выручку жене.
Мириэл улыбнулась, качая головой:
– Не в том смысле, что ты вкладываешь в это слово. К тому же многие уверены, что я заключила весьма выгодную для себя сделку.
– Значит, они слепцы.
Мириэл зарделась. В лице Роберта сквозило нечто большее, чем просто любезность, хотя, когда Герберт подошел и по-хозяйски взял ее за руку, он немедленно принял невозмутимый вид.
– Ты счастливчик, крестный, – сказал Роберт.
– Не отрицаю. – Тряхнув ощетинившейся бородой, Герберт крепче стиснул руку Мириэл.
– Желаю вам обоим счастья и благополучия в браке. – Роберт учтиво поклонился и смешался с толпой гостей.
Герберт продолжал пристально наблюдать за ним, пока Мириэл не ущипнула его.
– Я – не кость, чтобы из-за меня драться, – сказала она. – Он подошел просто поздравить нас. Если ты будешь подозревать каждого мужчину, который обращается ко мне, о каком счастье может идти речь?
Герберт взял ее за другую руку и развернул к себе лицом.
– Да, я понимаю. – Он вздохнул. – Мне нравится, что другие восхищаются тобой, но я не могу не ревновать. А Роберт умеет очаровывать женщин.
Мириэл тоже вздохнула, уже начиная сомневаться в том, что приняла верное решение.
В отличие от церемонии бракосочетания, которая была обставлена просто и скромно, свадебный ужин вылился в настоящее пиршество. Герберт не пожалел средств на чествование своей невесты. Он нанял целую армию поваров, слуг и бродячих актеров, и, поскольку торжество выпало на конец лета – сезон урожая, – стол ломился от яств. Кроме привычных блюд – молочных поросят и жареных голубей, гостей потчевали пышными куриными грудками в пикантном соусе и сочными пирожками, начиненными рубленым мясом с луком и специями. На столе также стояли тарелки с тушками соленого лосося и подносы с устрицами. На последние Герберт особенно налегал. Ловко вскрывая ножом раковины, он жадно высасывал их содержимое под скабрезные намеки и непристойные взрывы смеха.
Мириэл, обожавшая устриц, сейчас не могла на них смотреть. Она с ужасом думала о следующем этапе свадебного обряда. Об акте совокупления она имела смутное представление. Знала только, что орган, находящийся у мужчин между ног, предназначался для проникновения в заветную щель меж женских бедер, откуда раз в месяц текла кровь и спустя девять месяцев после оплодотворения появлялись дети, но подробности ей были неведомы. Мужчины, судя по их хвастливым отзывам, получали удовольствие от этого действа. Ей случалось слышать звуки, доносившиеся из спальни ее отчима и матери. Они стонали, кряхтели, пыхтели, охали, из чего она сделала вывод, что акт размножения отнимает столько же сил и доставляет такое же наслаждение, как толкание в гору огромного валуна.
Праздник продолжался, одно угощение сменяло другое, вино текло рекой. Мириэл ела и пила мало. Она понимала, что если напьется до оцепенения, то не будет сознавать, что с ней произойдет. Отнюдь не горя желанием обрести этот опыт, она понимала, что это необходимо.
Постепенно напиваясь, гости шумели все громче, и Мириэл, застенчиво потупив взор, попросила разрешения удалиться. Ее уход сопровождался свистом и непристойными восклицаниями. Герберта хлопали по спине и немилосердно поддразнивали. Кто-то сунул ему под нос еще одно блюдо с устрицами.
Уединившись в тишине спальни, Мириэл сняла платок и опустилась на расшитое одеяло из фламандской шерсти. Постель новобрачных была застелена новыми хрустящими простынями и усыпана благовониями, стимулирующими способность к оплодотворению. У одной стены стоял сундук Мириэл, на дне которого лежал маленький деревянный ларец с остатками серебра в мешочках и короной Матильды. И ларец, и сундук были заперты на ключи, которые Мириэл носила на себе, но она все равно нервничала. Спальня – не самое безопасное место для хранения ее сокровищ. При первом же удобном случае она подыщет более надежный тайник.
Мириэл недолго оставалась в одиночестве. Не успела она собраться с мыслями, как на пороге появились Эва Брайдлсмит и юная Элфвен, с удовольствием взявшие на себя роль ее прислужниц. Весело переговариваясь, они помогли ей снять верхнее платье из синевато-серого полотна и светло-зеленую поддевку. Пока Элфвен аккуратно складывала наряд новобрачной, ее мать взяла костяной гребень и принялась расчесывать волосы Мириэл, ниспадавшие к ее ключицам медовым покрывалом.
– По крайней мере, ты знаешь, чего ждать, – сказала Эва. Она сняла с гребня запутавшиеся в зубьях волоски и расправила постель. От выпитого вина на ее щеках играл румянец, глаза блестели.
Мириэл кивнула, но не очень убедительно. Не в силах унять стук зубов, она забралась в постель.
– Ясно, конечно, что ваш брак, прежде всего, сделка, но, уверена, вам будет хорошо вместе. Что ни говори, а мужчины преклонных лет – люди уравновешенные и надежные, – Эва стиснула руку Мириэл. – Боже, да ты холодна как лед! Ну-ка, подай сюда вон тот кувшин, – быстро распорядилась она, обращаясь к дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143