Куда ты собрался?
– Я говорю о статье, – проигнорировал ее вопрос Долан.
– В ней изложены все факты, – сказал Бишоп. – Я все еще не уверен, что статья зацепит Карлайла, но в конце концов с нее можно начать разговор.
– Я же просил тебя не беспокоиться насчет деталей.
– Я просто не хочу, чтобы Большое жюри выдавило из нас все кишки, вот и все.
– У них ничего не получится.
– Кто у нас следующий?
– Твой старый приятель, Нестор. Мы собираемся выяснить, как полицейский комиссар смог построить большой дом в Вестон-Парке и обзавестись «дюзенбергом» при зарплате четыре тысячи в год.
– Очень забавно, – тут же отреагировал Бишоп. – Просто руки чешутся. Конечно, – продолжил он беззаботно, – самое веселье начнется, когда они привяжут меня к электрическому стулу или окончательно снесут мне голову.
– Вряд ли это произойдет, – сказал Долан, сражаясь с галстуком. – Все эти ребята трусы.
– Да? Ну, я надеюсь, что ты прав.
– Надо же, – не удержалась Майра, – ты начинаешь выглядеть элегантным. Может, помочь с галстуком?
– Спасибо, я справлюсь. И мне не нравится твой дешевый чертов сарказм.
– Разве я была саркастична? – спросила Майра, обращаясь к Бишопу. – Да? Я просто заметила, что ты выглядишь элегантно, а ты рявкнул на меня. В чем дело – нечистая совесть?
– Почему у меня должна быть нечистая совесть?
– О, по многим причинам. Ты, должно быть, идешь с Лиллиан или…
– Лиллиан? С чего ты это взяла?
– Ну, видишь ли, я логик, – пояснила Майра. – Она красивая девушка и занимает высокое положение в свете, к тому же ее отец – денежный мешок, и все, что она делает, замечательно вписывается в категорию страстного желания заполучить тебя. Все эти качества в девушке в прошлом были привлекательны для тебя, поэтому я, естественно, предположила, что они продолжают привлекать тебя и в настоящем.
– Послушай. Я надеваю эту удавку, потому что не носил галстук пару месяцев, – сказал Долан эмоционально, размахивая руками. – И не собираюсь вдаваться в подробности. Я ненадолго заскочу в театр-студию, просто так, будто по дороге в место, куда надо строго наряжаться. Взгляну на новый спектакль, позавчера ведь состоялась премьера. Поздороваюсь с Дэвидом, которому я все еще должен полторы тысячи. Пообщаюсь с очень небольшим, увы, количеством ребят, которые все еще остаются моими друзьями. Этого достаточно, чтобы удовлетворить твое дурацкое любопытство?
– Ладно-ладно, – сказала Майра примирительно. – Ты был убедителен. Плохо только, что несколько переигрываешь.
– Ради бога, Эд, не мог бы ты вывести эту женщину отсюда, пока я не перерезал ей горло?
– Хотел бы сделать тебе одолжение, но собираюсь домой. Сын слег с температурой. Ты хочешь сказать мне что-нибудь еще?
– Нет. Со статьей о Карлайле покончено. Спасибо тебе.
– Ладно. Спокойной ночи, – произнес Бишоп, поднялся и ушел.
– Почему ты тоже не идешь домой? – поинтересовался Долан у Майры, надевая пальто.
– Не слишком хочется возвращаться в гостиницу. Останусь здесь. Устроюсь…
– Понял. Ты думаешь, что я собираюсь привести к себе домой девушку, не так ли?
– Нет, что, черт возьми, заставило тебя так думать? – спросила Майра. – Я доверяю тебе безоговорочно, Майк, безоговорочно. Доверяю как раз настолько, что могу броситься со стеллажа со связанными за спиной руками.
– О господи! – вздохнул Долан.
– И на твоем месте, – продолжала Майра, – я не стала бы приводить домой никакую женщину. Спать втроем в твоей кровати – неуютно… Ты ничего не забыл? – остановила она Долана в дверях. – Не хочешь взять свой пистолет?
– Пусть он будет у тебя. Сделай мне одолжение: засунь дуло себе в рот и нажми на спусковой крючок. Но только не в моей постели. Там свежие простыни…
Когда Долан пришел за кулисы, спектакль почти заканчивался, шел четвертый акт «Анны Кристи», сцена, где Берк говорит Анне, что он расписался на Лондондерри за Кейптаун. Долан постоял за кулисами несколько минут, присматриваясь к новому актеру, который играл Берка, затем прошел через пожарный выход и спустился в Бамбуковую комнату. Дэвид, Джонни Лондон и Эйприл праздно развалились на плетеной мебели.
– Привет, Эйприл.
– Привет, Майк, – сказала она, вставая.
– Ну, я вижу, твои волосы в конце концов высохли.
– Надеюсь, переживу это, – сказала она и внезапно вышла из комнаты.
– Что с ней такое? – спросил растерянно Долан.
– Может быть, она шокирована, увидев тебя в театре, – предположил Дэвид. – С какой радости ты здесь?
– Я только что с вечеринки. Как ты, Джонни?
– Прекрасно. Ты выглядишь процветающим.
– Еще два платежа, и дело станет моим. Что за парень играет Берка? Я думал, эту роль сыграет Пат Митчел.
– У Пата приступ хандры, – ответил Дэвид. – Этого парня зовут Викоф. Выучил роль за восемь часов. Как он тебе?
– Я смотрел всего несколько минут. Выглядит недурно.
– Вполне тянет. Такие в труппе надолго.
– Что здесь делает Эйприл? Она занята в спектакле?
– Нет, скажи ему, Джонни.
– Это не мое дело. Сам скажи.
– Эйприл с ума сходит по Эмилю, – улыбнувшись, произнес Дэвид.
– Ты имеешь в виду Эмиля, электрика?
– Именно его.
– Когда это началось?
– Три или четыре дня назад. Только в этот раз ей на самом деле снесло крышу. Говорит, что она не может жить без него. Она рассказывала нам о его поэтической душе, когда ты вошел.
– Так вот почему она смылась. Джонни, а что думает об этом Рой Менефи?
– Он мрачен, как ад, но что он может поделать? Бедный ублюдок, жалко его. Будь она моей женой, всыпал бы по первое число.
– Да, ей это не помешало бы, – подтвердил Долан. – Где Майер?
– Полагаю, где-то на сцене.
– Пожалуй, я поброжу по театру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55