«Горько! Горько!» – зашумели гости, и перед глазами Кукушкина появились два бокала с искристым вином. Вася выпил, и ему вдруг очень захотелось обжечь Олю своим поцелуем. Она приблизила к нему свои дрожащие губы, и он обнял ее, крепко поцеловал.
Опомнился Кукушкин уже в автомобиле. Когда оглянулся на долгий ряд автопочетного эскорта, увидел впереди себя на капоте «Чайки» большую куклу и два кольца (символ супружеской верности), то ужаснулся и…
Но дверь он открыть не успел. Оля его ухватила за руку и строго напомнила:
– Куда ты, Василечек? Теперь ты мой муж перед Богом и людьми…
– Что? – Вася настолько испугался, что едва не закричал. Он с трудом совладал с собой и сердито показал ей кулак: – А вот это видела?
– Если б ты знал, как ты божественно целуешь, – тихо ответила она и закрыла ему рот своими губами.
Больше он не сопротивлялся. Будь что будет! Все равно подписался под чужой фамилией. А Оля держала его крепко за локоть и не отпускала ни на секунду.
Когда они вышли из автомобиля, Оля, сжав его руку, тихо попросила:
– Умоляю, не позорь меня. Потерпи еще до вечера, пока не разойдутся гости. Я тебе заплачу… Сколько ты скажешь!
– Так енто другой компот, – согласился он, приняв «деловую позу». За бабки не грех и пострадать. Могу даже остаться на брачную ночь.
– Думаю, до этого не дойдет. К тому времени наверняка мой Вася приедет, – с сожалением, как показалось ему, вздохнула невеста, и они направились в дом.
В квартире на молодых первым делом набросились родители и родственники невесты. Мать и отец по очереди, целовали зятя и дочь, желали им долгих и счастливых лет супружеской жизни. Потом начались лобзания с родственниками. Их, родственников, не говоря уже о лобзаниях, было столько, что Вася не успевал подставлять щеки. Надо заметить, это было не всегда приятно, особенно когда одна старушка вознамерилась поцеловать его взасос. Зато когда его целовала еще довольно молодая дама, он постарался подольше оставаться в ее объятиях. Заметив это, Оля оттащила Васю в сторону, шутя пригрозила ему пальчиком и тихо сказала:
– Василечек, с сегодняшнего дня ты будешь целовать только меня.
– Я согласен, но в таком случае перейдем на хозрасчет.
– А это как?
– Ну, за каждый поцелуй – хотя бы… копеек двадцать.
– Ой, я согласна! – рассмеялась Оля и громко чмокнула его в щеку, оставив на ней красный знак. – У меня есть полторы тысячи, да еще родственники подарят. Представляешь, на сколько хватит.
Она говорила то, о чем думала. Вообще-то Вася не верил женщинам, слишком легко они ему доставались. Но Оля… Какая-то странная она. Вот и сейчас, неизвестно, правда, всерьез или в шутку, высчитывает в уме, сколько же это поцелуев придется на тысячу, пятьсот рэ. Даже сам того не замечая, Вася начинал постепенно увлекаться ею.
Весь день, до самого вечера, пока гости веселились и пели, Кукушкин танцевал со своей «невестой». Даже за столом почти не сидели. Он успел разглядеть каждую черту ее лица. Ему нравились ее чистые мысли, карие грустноватые глаза, милое белоснежное лицо.
– А где же твой ребенок? У тебя сын или дочь?
Оля невинно улыбнулась и прикоснулась маленькой ручкой к его губам. Прослушав ее мысли, он узнал, что не было у нее никакого ребенка. Более того, она была двадцатипятилетней девушкой, воспитанной в строгих правилах. «Господи, да я и целовалась до тебя только один раз, в девятом классе. До пятого класса меня мама забирала каждый день из школы. А ты меня спрашиваешь о каком-то ребенке!» – закричала она мысленно и опустила глаза. Ей хотелось плакать…
– Не надо, Олечка. Я тебя никому не отдам! – воскликнул Вася испуганно.
– Что? – удивленно переспросила она. – О нет, ты фиктивный…
– Но не дефективный!
– А это ни о чем не говорит…
– Мы с тобой расписались? Расписались. Ты меня целовала при всех? Целовала. Смотри, сколько свидетелей, смотри! Что ты им завтра-скажешь? Ой, простите меня, я ошиблась, это не мой Вася?!
– Послушай, Василечек, тебе не кажется, что это уже не деловой разговор?
Кукушкин смотрел в ее серьезные глаза и верил, что так быстро, буквально в течение нескольких секунд может измениться женщина. Ведь только что она была согласна на все! Это в конце концов затронуло его самолюбие, и он резко ответил:
– Нет так нет! Тоже мне – королева Англии. Да таких, как ты, у меня – штабелями…
– А чего это вдруг ты рассердился? Я и так не сомневаюсь, что ты имеешь успех у женщин. Но иметь много – это значит никого. Ты одинокий, Вася, как и я. Разница между нами лишь та, что я одинока оттого, что судьба так сложилась, а ты – из-за своей распущенности. Не обижайся на меня, я тебе сказала правду.
Ее откровенность не поразила Кукушкина, но он вынужден был признать, что об этом никогда не думал. Что-то перевернулось в его душе. Хотя ему не хотелось соглашаться с ней, ясно было одно: она не та, за которую он раньше ее принял. Задумавшись, он вспомнил слова учителя Гринко: «Слышать, о чем думают другие, – это еще не значит слышать их мысли». Вдруг всплыли и слова Валентины Михайловны, услышанные им при первом знакомстве: «Молодой человек, вы еще молоды и наверняка не знаете, что думают, говорят и даже поступают не всегда одинаково».
Всю ночь после ухода гостей они просидели в ее комнате. Много курили, пили кофе. Каждый из них поведал друг другу о своей жизни. Вася рассказал, как однажды чуть ли не женился в командировке. Это было два года тому назад, когда он еще работал инспектором в одной «научной организации труда». Эту организацию Кукушкин смело называл «новой организацией тунеядцев» и, по существу, даже не знал, чем она занимается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90