– весело сказал он.
Кукушкин понял, что речь идет о каком-то приятном для него сюрпризе. Хотя и осознавал, что бескорыстно Хитроумов никогда и ничего не делает, но даже не стал прослушивать его мысли.
После второго выступления Всеволод Львович привез его на своей машине в тихий «аристократический» район города. Они приехали смотреть Васину новую квартиру.
– Шестьдесят метров полезной жилой площади вам достаточно? – спросил импресарио, как только они вошли в прихожую.
– И сколько я вам за это должен?
– Если я вам завезу завтра-послезавтра еще и мебель, то примерно месяцев два поработаете бесплатно.
– Оплатить это никак нельзя?
– Василий Васильевич, вы же знаете, что я джентльмен и люблю пользоваться заработанными деньгами. Я не признаю ворованное.
– В таком случае, почему вы решили, что я соглашусь жить в этой явно ворованной хатенке? – спросил Вася, хотя светлая и просторная трехкомнатная квартира ему очень понравилась.
– Ну что вы, все по закону. – Всеволод Львович достал из кармана ордер и торжественно вручил ему: – Пожалуйста, живете, радуйтесь и набирайте вес.
Кукушкин, прочитав свою фамилию на ордере, некоторое время колебался, но все же взял его в руки. В это время на окне прозвенел телефон, который Вася заметил только сейчас. С удивлением он поднял трубку:
– Алло…
– Здравствуйте, Василий Васильевич Кукушкин! – послышался мягкий мужской голос. – Поздравляю вас с новым жильем.
– Здравствуйте, спасибо, а?…
– С вами говорит Роберт Михайлович.
– Простите, но я вас не помню.
– Это неважно. С вами наверняка сейчас стоит рядом Всеволод Львович, и он вам представит меня заочно. До свидания!
Вася положил трубку и спросил у Хитроумова:
– А кто такой Роберт Михайлович?
– С вами, Василий Васильевич, говорил сам народный слуга! – ответил импресарио, подняв указательный палец. – О, он умеет служить народу…
– В том смысле, что служба позволяет ему жить за народный счет? – спокойно сказал Кукушкин, с удовлетворением осматривая очередную комнату.
– Эту квартиру, наверное, должна была получить какая-то честная рабочая семья, а он…
– Ошибаетесь, Василий Васильевич, такими квартирами не балуют рабочие семьи.
– Короче, раньше были подпольные революционеры, а сейчас подпольные миллионеры, – пошутил Вася и, с поразительным равнодушием пожав руку Хитроумову, добавил: – Так как там в вашей конституции говорится: все наше, только умей взять?!
– В нашей конституции, Василий Васильевич, в нашей, – поправил его импресарио и вынул из кармана пиджака маленькую бутылочку коньяка…
Через два дня Кукушкин переселился в новую квартиру.
Вася считал, что заслужил это жилье если не по закону, то по праву, так как закон не может предусмотреть права всех и во всех случаях жизни. С мебелью Хитроумов ему, конечно, тоже угодил на все сто процентов. О таких арабских гарнитурах он мог только мечтать, ничего подобного, вероятно, не видел даже грузчик Гриша.
В этот же день, вечером, к нему пришел человек, которого он узнал сразу. Это был тот самый мужчина с колючим взглядом, с которым Вася встретился на сцене на первом своем представлении. Еще тогда Кукушкин понял, что он для него небезопасен…
– Вот я и пришел, когда счел это необходимым, – сказал неизвестный, как только переступил порог квартиры. – Не ждали? Ну, привыкайте, теперь я буду часто навещать вас неожиданно. Мы же с вами договаривались встретиться наедине и поговорить…
– Кто вы? – спросил Кукушкин, когда тот зашел в гостиную без приглашения.
– А вы узнайте из моих мыслей.
– В хаосе ваших мыслей сам черт руки и ноги сломает…
– Вот именно, что черт сломает, а вы нет! – засмеялся нежданный гость, завистливо рассматривая квартиру. – Впрочем, вы тоже хорош гусь, хотя многие считают, что вы не из нашего мира, почти божество. Я же принципиальный противник какого бы то ни было обожествления.
– Мне кажется, что вы даже против цивилизации…
– Правильно, я против цивилизации вообще! Она ведет человечество в пропасть. Да, в пропасть, и больше никуда. Человек, искушенный бесовскими желаниями, губит природу. Губит все живое на земле!
– Понятно, вы неудачник, – догадался Вася и закурил.
– Возможно. Но я не считаю себя неудачником. Неудачником меня называют приспособленцы. Зато народ, то есть честные люди, меня считают истинным философом и мудрецом. А я считаю себя тем человеком, которому приспособляться не позволяет совесть и честь. К вашему сведению, я даже вегетарианец. Ведь вы, мясоеды, едите трупы! Жрали бы уж лучше живых поросят и прочих других животных – и то честнее было бы…
После этих слов Кукушкин вздрогнул и почувствовал тошноту.
– Что, страшно?! – снова рассмеялся гость, приглаживая свои седые длинные волосы. – А убивать живое и хищнически поедать – не страшно? Хорошо же устроился на земле человек – царь природы! И главное, находит всему оправдание. Вам не кажется, что это вопиющая несправедливость?!
Кукушкин молчал и курил. Он чувствовал себя подавленным и даже чем-то провинившимся перед этим несчастным философом.
– Молчите, – неизвестный заговорил мягче и тише. – И хорошо, что молчите. Другой на вашем месте уже выставил бы меня за порог, а вы еще терпите. Значит, у вас еще есть интеллигентность. Поверьте, в наше время это очень большая редкость! А таких, как я, обычно отправляют в психушку или в тюрьму. Чтобы не ворошил совесть. И правильно – кому это нужно?!
– Что вы от меня хотите? – спросил Вася и опустился в кресло, вдруг почувствовав слабость в ногах. – Садитесь, пожалуйста. Может, хотите выпить?
– Спасибо, я люблю стоять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90